Избавитель. Том 2
Шрифт:
Джардир был начеку и отбил атаку. Защитные метки на древке копья вспыхнули. Алагай рухнул на землю и взглянул на разгорающееся небо, но развоплотиться не успел — Джардир соскочил с коня и пронзил демона копьем.
Во вспышке света меченый наконечник продырявил зернистый панцирь, и копье словно ожило в руке Джардира. Он содрогнулся, как от грозового камня Инэверы, но то была не боль, а экстаз. В тот же миг он стал сильнее и быстрее. Боль от застарелых ран, к которой он привык настолько, что давно не замечал, внезапно исчезла. Он ощутил себя бессмертным. Неуязвимым.
Ощущение мощи вскоре поблекло, но боль не вернулась. Джардиру было за тридцать, но он будто снова стал двадцатилетним и удивился, как мог забыть это чувство.
«И все это от одного песчаного демона, — подумал он. — Что же испытывал Пар’чин, убивая десятки алагай в Лабиринте?»
Но узнать ответ ему было не суждено, ибо перед самым рассветом они бросили потерявшего сознание Пар’чина в барханах. До города было несколько миль, до ближайшей деревни — больше дня пути.
Джардир посмотрел вниз, и слова землепашца эхом отозвались в его голове: «Эверам видит твое предательство!»
— Почему ты не уехал, когда я молил тебя об этом, друг мой? — Джардир задал еще один вопрос, на который Пар’чин никогда не ответит.
Джардир с грустью смотрел на друга. Хасик и Шанджат сели на лошадей. Джардир снял бурдюк с прохладной водой с луки седла и бросил на песок рядом с распростертым землепашцем.
— Что ты делаешь? — удивился Ашан. — Его надо добить, а не помогать ему.
— Я не стану бить лежачего, — отрезал Джардир. — Бурдюк его не спасет, но поможет умереть, сражаясь с алагай, и отыскать врата в рай.
— А если он вернется в город? — спросил Шанджат.
— Поставь мехндингов на стены. Пусть стреляют, если завидят, — велел Джардир.
Он оглянулся. «Но ты ведь не вернешься, Пар’чин? — подумал он. — В душе ты истинный шарум и умрешь, сражаясь с алагай голыми руками».
— Он чин, — возразил Ашан. — Неверный. С чего ты взял, что Эверам пустит его в рай?
Джардир поднял копье, ловя лучи восходящего солнца.
— С того, что я Шар’Дама Ка и мне лучше знать.
Все выпучили глаза, но спорить не стали.
Джардир вспомнил слова Инэверы. Всего несколько часов назад она предсказала: «На рассвете ты объявишь себя Шар’Дама Ка».
Он оглянулся на тело Пар’чина.
«Умри как мужчина, — взмолился он, — и когда мы встретимся в раю, я исполню наши мечты или с готовностью приму расплату».
Он повернул лошадь и поскакал обратно к городу.
Своему городу.
Глава 9. Шар’Дама Ка. 329 П. В
— Ни шагу дальше, предатель! — Дама Эвераль преградил двери тронного зала андраха.
Он был старшим сыном последнего, почти наверняка стал бы Дамаджи после смерти Амадэверама, а со временем и андрахом. В свои пятьдесят он был еще крепким и черноволосым. Его считали непревзойденным мастером шарусака.
Еще он был последним сыном андраха, которого Джардиру предстояло убить, прежде чем вспороть брюхо старому толстяку.
Не прошло и месяца
Завоевание Красии продлилось бы несколько дней, а не недель, если бы каждую ночь Джардир не трубил в Рог Шарак, созывая воинов в Лабиринт. Даже самые захудалые солдаты обзавелись копьями с боевыми метками, и алагай гибли тысячами.
Андрах и Дамаджи могли перегруппировывать свои войска по ночам и полагали это большим преимуществом, но не учли, что оставшиеся верными шарумы сгорали от стыда, не имея возможности сражаться на алагай’шарак, тогда как люди Джардира купались в славе. Воины дезертировали каждую ночь, и в Лабиринте их принимали с распростертыми объятиями. В конце концов даже оборонять дворец андраха стало некому. Люди Джардира захватили ворота вскоре после рассвета и взломали двери дворца. Между Джардиром и долгожданной местью остался всего один человек.
— К сожалению, дама, — Джардир поклонился Эвералю, — тебе я не могу предложить капитулировать. Разве можно доверять человеку, который не готов умереть за родного отца? Придется тебе погибнуть с честью.
— Самозванец! — сплюнул Эвераль. — Ты не Избавитель, ты просто убийца с краденым копьем. Без копья ты ничто!
Джардир встал как вкопанный и жестом остановил своих воинов:
— Ты уверен?
Эвераль сплюнул ему под ноги:
— Брось оружие и сразись со мной без его грязной магии, если это не так.
— Ача! — Джардир бросил копье Эвералю. Дама инстинктивно поймал оружие, и глаза его широко распахнулись, когда он понял, что именно держит.
Поведение и поза Эвераля неуловимо изменились. Другие могли не заметить, но Джардиру это было так же ясно, как если бы дама заговорил. Прежде тот думал, что обречен на гибель, и лишь надеялся подороже продать свою шкуру. Теперь же глаза дама Эвераля загорелись надеждой убить Джардира и подавить мятеж, охвативший сердце Красии.
Джардир кивнул.
— Теперь твоя душа готова с честью явиться к Эвераму, — произнес он и бросился на дама.
Эвераль был мастером шарусака, но Эведжах запрещает священникам касаться копья, и за годы, проведенные Джардиром в Шарик Хора, он ни разу не видел, чтобы этот запрет был нарушен. Он полагал, что дама не умеет обращаться с копьем и его будет легко победить.
«Цепляйся за любое преимущество», — учил Хеват.
Но Эвераль удивил его и закружил копье, рассекая воздух. Оно бешено вращалось, превратившись в размытое пятно; дама наступал, и Джардиру осталось лишь уклоняться. Быстрые и уверенные движения Эвераля плавно перетекали друг в друга — вполне естественно, ведь он сорок лет провел в Шарик Хора. Эвераль черкнул острием по щеке Джардира и порезал ему руку.