Избавитель. Том 2

Соколов Макс

Аббан низко поклонился, коснувшись лбом пола.

К вечеру городские ворота залатали, и хотя гигантский скальный демон продолжал бросаться на стены, пращники больше не снабжали его оружием, которое могло пробить метки. Пар’чин снова вышел на алагай’шарак и сражался ночь за ночью целую неделю. Днем он усердно тренировался с даль’шарумами.

— Насчет других вестников-землепашцев не скажу, — наставник Каваль сплюнул в пыль, — но Пар’чин прекрасно обучен. Он в совершенстве владеет копьем и освоил шарусак, как будто изучал

его с рождения. Я начал тренировать его с най’шарумами, но он уже превзошел даже тех, кто готов подняться на стену.

Джардир кивнул. Он так и предполагал.

Пар’чин подошел к ним, как будто догадался, что говорят о нем. За ним покорно плелся Аббан. Землепашец поклонился и заговорил.

— Завтра ночью я возвращаюсь на север, первый боец, — перевел Аббан.

В голове Джардира прозвучали слова Инэверы: «Держи его при себе».

— Так скоро? Пар’чин, ты же только что приехал!

— Мне тоже так кажется, но я должен доставить товары и послания.

— Должен чинам! — рявкнул Джардир и прикусил язык, но было поздно. Такое оскорбление можно смыть только кровью. Нападет ли на него землепашец?

Но Пар’чин лишь поднял бровь.

— Это что-то меняет? — спросил он через Аббана.

— Нет, разумеется, нет. — К общему удивлению, Джардир низко поклонился. — Прошу прощения. Просто твой отъезд меня огорчил.

— Я скоро вернусь, — пообещал Пар’чин и показал стопку бумаги в кожаном переплете. — Аббан любезно составил для меня список слов. Надеюсь, при нашей следующей встрече я буду лучше говорить на вашем языке.

— Несомненно, — подтвердил Джардир, обнял Пар’чина и расцеловал его в голые щеки. — Ты всегда будешь желанным гостем в Красии, брат мой, но, может быть, отрастишь бороду, как положено мужчине, чтобы привлекать меньше внимания?

Пар’чин улыбнулся.

— Отращу, — пообещал он.

Джардир хлопнул его по спине:

— Идем, друг мой. Скоро ночь. Убьем еще несколько алагай, прежде чем ты отправишься в путь через раскаленные пески.

После отъезда Пар’чина Джардир начал пристальнее наблюдать за другими вестниками с севера. Обширные рыночные связи Аббана позволяли быстро узнавать о приезде северян.

Джардир приглашал вестников в свой дворец — неслыханная ранее честь. Чужаки откликались охотно, ведь с ними столетиями обращались как с отбросами хуже хаффитов.

— Я пользуюсь случаем поговорить на языке северян, — пояснял Джардир вестникам, когда они сидели за его столом и ели из рук его жен. Подолгу беседуя с северянами, он действительно совершенствовался в их языке, но это было не единственной его целью.

После еды он задавал один и тот же вопрос:

— Ты носишь копье в ночи, как мужчина. Хочешь стать нам братом и сразиться сегодня в Лабиринте?

Вестники смотрели на него, и по их глазам было ясно, что они не понимают, какая великая честь им предложена.

Не согласился ни один.

Тем временем Пар’чин держал слово и приезжал не реже двух раз в год. Иногда он оставался всего на пару дней, иногда проводил в Копье Пустыни и окрестных

деревушках несколько месяцев. Вновь и вновь он приходил на учебную площадку и просил дозволения сразиться на алагай’шарак.

«Неужели Пар’чин единственный настоящий мужчина на севере?» — задавался вопросом Джардир.

Окровавленный метчик рухнул, но не успел он коснуться земли, как Пар’чин подскочил к нему. Землепашец зацепил ногами лапы песчаного демона, упал и повернулся в безупречном движении шарусака. Колени демона подломились, и тварь полетела в яму.

Словно продолжая плавное движение, Пар’чин достал уголек, исправил поврежденную метку и запечатал круг, прежде успел выбраться новый демон. Он тут же бросился к метчику, срезал с него одежду и отшвырнул стальные плашки, зашитые в ткань для защиты от когтей алагай. Метчикам полагалась особая металлическая защита, и все же она плохо заменяла щит и копье. Им были нужны свободные руки.

Руки Пар’чина стали по локоть скользкими от крови, но он не обращал на это внимания, роясь в своем вещевом мешке в поисках трав и инструментов. Джардир изумленно покачал головой. Землепашец не впервые лечил раненого воина прямо на полу Лабиринта. Все ли северяне одновременно метчики и дама’тинг?

Метчик вяло сопротивлялся, но Пар’чин уселся сверху и прижал его к земле, упрямо обрабатывая рану.

— Помогите! — крикнул Пар’чин на красийском, но даль’шарумы лишь в смятении наблюдали за ним. Джардир испытывал те же чувства. Это не простые царапины. Неужели чужак не видит, что воин обречен стать калекой, если выживет?

Джардир подошел к ним. Пар’чин пытался продеть нить в кривую иглу, придерживая бинты локтем. Воин продолжал сопротивляться, мешая работать.

— Подержи его! — крикнул Пар’чин при виде Джардира.

Красиец не обратил на него внимания и заглянул в глаза воина. Даль’шарум едва заметно покачал головой.

Джардир вонзил копье в сердце метчика.

Пар’чин вскрикнул и уронил иглу. Он бросился на Джардира, схватил за грудки и с силой ударил о стену Лабиринта.

— Что ты натворил!

Воины в засаде вскинули копья и ринулись к ним. Никто не смеет поднимать руку на первого бойца!

Джардир остановил их жестом, не сводя глаз с землепашца, который понятия не имел, что был на волосок от гибели.

Заглянув в глаза Пар’чина, Джардир понял, что ошибался. Возможно, чужак знал, просто ему было все равно. Убийство метчика оскорбило землепашца до глубины души.

— Я позволил мужчине умереть с честью, сын Джефа, — ответил Джардир. — Он не просил тебя о помощи. Он не нуждался в ней. Он исполнил свой долг, и теперь он в раю.

— Рая нет, — прорычал Пар’чин. — Ты попросту убил человека.

Джардир изогнулся и без труда вырвался из хватки. За последние два года чужак узнал немало секретов шарусака, но все равно уступал большинству даль’шарумов — тем более выпускникам Шарик Хора. Джардир врезал Пар’чину в челюсть и легко уклонился от ответного удара. Он заломил ему руку за спину и швырнул его на землю.