Избавитель. Том 2

Соколов Макс

— Рыбак рыбака видит издалека.

Джардир повернулся к Хасику:

— Запечатать гробницу!

Хасик дал сигнал шарумам в коридоре, и те вернули каменную глыбу на место.

— Что такое? — спросил Энкаджи, когда свет факелов из коридора померк. Осталось всего несколько тлеющих, которые едва мерцали.

— Погасить, — велел Джардир. — Дамаджах бросит кости и узнает, кто украл корону Каджи.

Энкаджи побледнел, и Джардир понял, что Аббан не ошибся. Он бросился на Дамаджи и прижал его к стене гробницы.

— За каждую

минуту без короны, — пригрозил он, — я буду оскоплять твоего сына или внука. Начну со старшего.

Через мгновение в руках Джардира оказалась корона Каджи, найденная в погребальной камере одного из правнуков Избавителя.

Тонкий золотой венец был украшен драгоценными камнями и узором из незнакомых меток, которые сплетались в сеть вокруг чела. Корона выглядела хрупкой, но Джардир не смог даже погнуть золото, несмотря на всю свою силу.

Инэвера поклонилась, взяла корону и надела ее поверх тюрбана Джардира. Венец был невесомым, как перышко, но лег на чело Джардира тяжким бременем.

— Теперь можно выступить к зеленым землям, — произнес он.

Глава 12. Ведьмы. 333 П. В., зима

Вдали показался дом родителей Лиши. Ее отец мог позволить себе и получше, но его вполне устраивал этот, пристроенный к задней стене бумажной мастерской. К передней двери вела меченая дорожка.

Впрочем, дом не сильно интересовал Рожера. Он шел чуть позади Лиши, чтобы украдкой за ней наблюдать. Ее белоснежная кожа резко контрастировала с черными как смоль волосами, а глаза соперничали синевой с небом в погожий день. Рожер ласкал взглядом ее пышные округлости.

Лиша резко повернулась к нему. Рожер вздрогнул и вскинул глаза.

— Рожер, еще раз спасибо, — поблагодарила Лиша.

Как будто Рожер мог в чем-то ей отказать!

— Невелик труд посидеть за накрытым столом, даже если от стряпни твоей матушки и у подземника заболит брюхо.

— Тебе, может, и невелик. Если я приду одна, она будет до посинения выпытывать, скоро ли я выйду замуж. С тобой, быть может, хоть прикусит свой ядовитый язык. Может, даже примет нас за любовников и придержит коней.

Сердце Рожера замерло. Он взглянул на Лишу, нацепил маску жонглера, ни голосом, ни видом не выдавая своих чувств, и спросил:

— Ты не против, если твоя мать примет нас за любовников?

Лиша засмеялась:

— Я буду только рада. Большинство горожан тоже поверят. Лишь мы с тобой да Арлен будем знать, какая это глупость.

Для Рожера это было сродни пощечине, но его сердце снова начало биться, а Лиша благодаря маске ничего не заметила.

— Лучше не называй его так, — сменил тему Рожер.

— Арленом?

Рожер вздрогнул.

— Арлен, Арлен, Арлен! — засмеялась Лиша. — Рожер, это просто его имя. Я не собираюсь притворяться, будто он безымянный, каким бы загадочным ни пытался казаться.

— Пусть кажется, каким хочет. Аррик всегда говорил: не репетируй роль, которая не предназначена для чужих глаз,

если не хочешь, чтобы тебя увидели. Достаточно сболтнуть всего раз, и его имя окажется у всех на устах.

— И что с того? — спросила Лиша. — Меченому в городе не по себе, потому что его сторонятся. Может, у Арлена дела пойдут на лад.

— Ты не знаешь его прошлого, — возразил Рожер. — Что, если кто-нибудь огорчится, когда его имя всплывет, или явится забрать должок? Лиша, я знаю, каково так жить. Меченый спас мне жизнь, и если он хочет сохранить свое имя в тайне, я забуду его, даже если мне придется задушить песню века.

— Нельзя забыть то, что знаешь, — заметила Лиша.

— Не у всех так много места на чердаке, как у тебя. — Рожер постучал себя по виску. — Некоторым приходится забывать старое и ненужное, чтобы хватило места для нового.

— Чепуха!

Рожер пожал плечами.

— В любом случае еще раз спасибо, — сказала Лиша. — Полно мужчин, которые готовы заслонить меня грудью от демонов, но никто не рвется защищать меня от матери.

— Даже Гаред Лесоруб?

Лиша фыркнула:

— Он ставленник моей матери. Гаред разрушил мою жизнь, но мать хочет, чтобы я простила его и рожала ему детей, как будто умение рубить демонов сделало его ценной добычей. Она беспринципная ведьма, которая манипулирует людьми и отравляет все вокруг.

— Пфф! Она не так уж и плоха. Надо просто понять ее, и на ней получится играть, как на скрипке.

— Ты ее недооцениваешь, — предостерегла Лиша. — Мужчины ничего не видят, ослепленные ее красотой. Ты мнишь себя неотразимым кавалером, но она соблазнит тебя, как соблазнила всех мужчин, обратив их против меня.

— Маревниковый бред! Можно подумать, Элону извергли сами Недра, чтобы разрушить твою жизнь.

— Просто ты ее плохо знаешь.

Рожер покачал головой:

— Аррик научил меня всему, что нужно знать о женщинах, и он говорил, что стареющих красоток вроде твоей матери совсем не сложно приручить. В молодости Элона всегда была в центре внимания и привыкла, что мир вращается вокруг нее. Вы с отцом ведете долгие беседы о метках, которые ей неинтересны, и она из кожи вон лезет, чтобы ее заметили. Сделай вид, будто не сводишь с нее глаз, и она растает.

Лиша посмотрела на него и хохотнула:

— Твой учитель ни подземника не знал о женщинах.

— Еще как знал, — возразил Рожер, — учитывая, как ловко он укладывал их в постель.

Лиша выгнула бровь:

— А сколько женщин уложил его подмастерье с помощью столь блистательных методов?

Рожер улыбнулся:

— Я не рассказываю байки о своих победах, но ставлю милнское солнце, что твоя мать не устоит.

— По рукам!

— И купец говорит Аррику: «Я заплатил, чтобы ты научил мою жену танцевать!» А безмятежный, как рассвет, Аррик смотрит на него и отвечает: «Я научил. Не моя вина, что она предпочитает танцевать лежа».