Изборский витязь
Шрифт:
Василько следовал за Ярославом. Князья вместе подъехали к месту побоища, взглянули на тела, уже немного объеденные зверьем.
– Глянь!
– кивнул Ярослав сыновцу.
– Ты с ними хотел идти!.. Говорил я, что мордва силы где-то копит. Вот и сыскали, где!
Василько стиснул зубы так, что заиграли желваки, но возражать не стал.
– Вдогон скакать бы, - только и промолвил он.
– Авось кто из наших и уцелел... Отбить надо!
– Надо, - жёстко отмолвил Ярослав.
На другой день нашли следы последнего сражения переяславльской дружины. Здесь тел убитых было больше -
Как ни странно, но в поисках врагов помог именно Всеволод Юрьевич. Оставленный близ обозов молодой ярославльский князь самочинно отправился догонять ушедших вперёд стрыя Ярослава и Василька. В юношеской самоуверенности он решил идти напрямик, благо, тут всего был день пути, но вскоре после полудня его дружина напоролась на мордовскую засаду.
Противник рассчитывал на ещё одну победу, столь же лёгкую, как и первые, но на сей раз с молодым князем шли опытные воины. Сам Воислав Добрынич не отставал от Всеволода ни на шаг. Чуть только полетели первые стрелы, он прикрыл юношу своим щитом, а вокруг них выросло кольцо воинов. Остальные, сомкнув ряды, стали прорываться боевым строем и, потеряв лишь нескольких, сражённых стрелами, разметали заслоны и вырвались из кольца. После чего часть дружинников осталась при князе, а остальные бросились добивать мордву. Быстро сообразив, что дали маху, те начали отходить.
Дружинники благоразумно не увязались в погоню, а остановились и продолжили путь, к вечеру соединившись с дружинами Ярослава и Василька. Ярослав тут же отдал приказ возвращаться и идти в погоню. На сей раз они выбрали верный путь - несколько раз их встречали засады. Однажды десятка три эрдзян напали ночью. Порезав стражу, они пробрались было в стан, но до княжеских шатров не прошли - охранявшие полон обозники подняли тревогу и всех перебили. Живым в плен взяли только одного мордвина. После того, как ему пригрозили калёным железом, он согласился провести русских к близлежащему городу. Никто не знал, найдут ли там попавших в плен дружинников, но наутро войска двинулись туда.
Мордовский город стоял на холме над рекой. Берега реки, заболоченные летом, зимой замёрзли, укрытые под слоем снега, и русские обложили бревенчатые стены со всех сторон, зайдя даже с реки.
Мордва хорошо подготовилась к осаде - ворота были заложены изнутри, на стенах ждали лучники, дымились котлы с кипящей смолой. Но рва перед стенами не было, сами стены - деревянные, чуть выше человечьего роста, а оборужен были лишь заострёнными кольями, на которых торчали кое-где лошадиные и коровьи черепа - отпугивать злых духов. Когда русские пошли на первый приступ, на стену выскочил закутанный в меха колдун, заскакал по брёвнам, забормотал заклинания, заговаривая
Под городом простояли всего два дня - после полудня второго, пойдя всей силой, русские смяли сопротивление мордвы. Защитники были сметены превосходящими силами - на одного мордвина приходилось трое-четверо русских, не говоря о ждущих своего часа засадных и обозниках. Сразу с двух сторон проникнув через стены в городец, дружинники растеклись по улицам, распахнули ворота для основных сил, и город был взят. Пятеро князей-победителей - хотя из муромлян Юрия Давидовича большинство оставались в засаде, его позвали тоже, - въехали в город.
Там уже хозяйничали их дружинники, хватая разбегающихся и прячущихся жителей и выволакивая добро. Кое-где ещё вспыхивали схватки - случалось, за оружие брались даже женщины и подростки. У народа, живущего в постоянной вражде друг с другом и окрестными племенами, обычным было умение владеть ножом, копьём, а то и мечом. Но на площади, там, где за оградой стояли выдолбленные из дерева мордовские боги Пургинэ и Нишке, братья-соперники, всё было тихо. Там, у сорванных с петель ворот на капище, дружинники с обнажёнными головами ждали князей.
Подъезжая, Ярослав с высоты седла увидел на утоптанном до земли подтаявшем снегу человеческие тела и сразу понял, кто это. Спешился, прошёл сквозь расступившуюся дружину.
Они все были здесь - те, кто попал в плен к мордве живыми. Их притащили сюда, и здесь, судя по всему, их сначала отдали толпе, а потом тех, кто после её рук остался ещё живым, принесли в жертву своим богам. Сквозь распахнутые ворота можно было видеть круглые камни-алтари перед идолами, залитые человеческой кровью. Она уже потемнела и на снегу казалась чёрной. Тут же такими же чёрными пятнами валялись зарубленные в ярости языческие жрецы.
Ярослав отыскал среди разложенных тел своего меченосца. Грикшу, очевидно, растерзала толпа - на его тело было страшно смотреть. Толпившиеся позади стрыя молодые князья скорбно молчали. Ярославу было до бешенства жаль непутёвого парня, который мог бы достичь многого, но погиб так глупо. Жаль было и других - он потерял воинов просто так, из-за детской отваги и желания выделиться. Он мог бы укорить молодых князей за то, что своим нетерпением сманили парней на верную гибель, но молчал.
– Всех павших, - сказал только, - собрать. Похоронить с честью!
Священника в поход не брали, а потому хоронили по древнему обряду - городец спалили, на его месте в оттаявшем снегу насыпали курган, куда погребли сожжённые останки павших. Потом устроили поминки, но на большее - муромляне предлагали устроить тризну [264]– Ярослав согласия не дал.
Вместо тризны он ринулся мстить. За этим городцом, чьего имени знать никто не хотел, открывались владения Пургаса, князя, против которого они и вышли в поход. Здесь и начались те самые настоящие бои, которых ждали.
264
Тризна - поминовение усопших, пиршество при этом.