Изборский витязь
Шрифт:
– Ещё бы день - и пришлось бы нам отходить!
– весело сообщил он.
– С той стороны к меченосцам свежие силы идут!
Он указал на дальний, более пологий берег. Здесь река протекала по лугам и полям, и на заснеженной равнине были издалека видны немецкие полки. Они шли на соединение с юрьевскими рыцарями, что стояли станом на берегу. Но они вряд ли могли знать, что к забравшимся в их земли русским подходит помощь.
Ярослав быстро обернулся. Губы уже складывались под усами в улыбку - то, что он видел, радовало, но надо было действовать живее.
Торопясь
– Разбивать стан здесь, на высокой берегу, - распорядился Ярослав.
– Обозы не ждать... Юрий Мстиславич, пошли гонца к обозу - пусть где застанет их приказ, там и останавливаются, станом встают. Сюда только припас переправят и ждут моего слова - я погодя скажу, куда им идти.
– Полки делить?
– удивился псковский князь.
– Почто?
– А непочто!
– сказал, как отрезал, Ярослав.
– Мы сюда пришли немца бить - мы его и побьём!
Если кто из слышавших слова Ярослава князей и воевод и усомнился в их правоте, то вслух ничего не сказал. Гонцы помчались к полкам передавать княжий приказ, а сам Ярослав с князьями и воеводами проехал дальше, ближе к стану изборцев и берегу Эмайыги.
Княжич Александр ехал вместе со всеми, подле Яна. Он чуть поотстал и всё вертел годовой, озираясь. Яну пришлось подхватить повод его коня, чтобы княжич не отстал.
Меченосцы подваливали огромной массой, уже раскидываясь станом на том берегу. В этом месте река вольно раскинулась на равнине - с одного берега до другого стрела не долетит. С той и другой стороны к реке было удобно спускаться - перейти её, а там до Юрьева рукой подать!
Привстав на стременах, Ярослав долго озирался, разглядывая берега, лёд, меченосцев и иногда, жмурясь на послеполуденное солнце, поднимал глаза к небу. В воздухе уже чувствовалась весна - кончался март. Снега темнели и проседали, наст ломко хрустел под ногами лошадей - ещё день-два такой теплыни, и обнажится земля. Только на реке лёд по-прежнему был твёрд и гладок, хотя и по-весеннему сиз. На него и на солнце Ярослав поглядывал особенно часто, прикидывая.
– Евстафий Аникеич, - вдруг позвал он, и изборский князь выдвинулся на коне вперёд, - а там что?
Он указывал дальше по течению, за поворот.
– Вроде излучины, - ответил изборец, - да кто ж под снегом и льдом разберёт!
– Надоть наведаться, посмотреть, далеко ли!
– Ярослав обернулся на князей и воевод, изучающе переводил взгляд с одного на другого, покане остановился на Яне: - Со мной едете - ты и княжич Александр!
Всё время державшийся подле князя его юный мечник Федя ухмыльнулся в сторону отца довольной улыбкой. Накоротке приказав воеводам готовиться к ночёвке и возможному завтрашнему бою, Ярослав с четырьмя спутниками поскакал берегом к повороту.
Вместо излучины
– Доброе место!
Вечером собрались в наскоро поставленном княжеском шатре - на прочее времени не хватало. В противоположность тёплому дню, ночь обещала быть холодной, и всюду жгли костры, между которыми ходили и сидели кучками ратники. Пешие новгородцы с обозом всё ещё оставались далеко, хотя к ним под покровом вечерних сумерек Ярослав отправил гонцов.
Он встретил князей и воевод стоя, высокий лоб прорезали морщины, в полутьме большие тёмные глаза князя казались ещё больше.
– Назавтра будет бой, - начал он, дождавшись, пока все взойдут и рассядутся.
– Должен начаться - то забота твоя, Евстафий Аникеич, да твоя, Фёдор Яруныч. Возьмёте охотников - и поутру за дело. Мы тут станем, на вас поглядим. Я возьму голову с новгородской дружиной, Юрий Мстиславич с псковичами и Михайла Звонец с переяславцами станут чуть далее, назади и посторонь - правее и левее. Ну, а Александра оставим в засаде - в том овражке. В помочь тебе, княжич, даю наставника твоего.
– Меня в засаду?
– не выдержав, вскочил Александр.
– Но я не хочу! Я хочу с тобой, отец!
– Молод ещё спорить!
– коротко прикрикнул Ярослав.
– Место тебе там! Возьмёшь мою дружину, и встанешь, где я указал. Ян! Глаз с него не спускай!
Александр поднял на отца светлые, материны, глаза, но; Ярослав был непреклонен. Отвернувшись от сына, он тише заговорил о чём-то с Фёдором Яруновичем и Евстафием. Поняв, что спорить бесполезно - всё равно не услышат, княжич вышел из шатра и зашагал в ночь.
Ян нашёл его позже. Александр сидел у костра, сгорбившись и уставясь в огонь гневным холодным взором. Он не пошевелился, когда изборец присел рядом.
Ратмир, - наконец прошептал княжич.
– Почему так? Я тоже хочу в бой!.. И я ведь взрослый! Я правил вместо отца, когда его не было в Новгороде. Но почему я сейчас стал ему мал?
– Ты не мал, и отец твой это знает!
– Ян привычно положил было руку на плечо воспитаннику, но, опомнившись, убрал её.
– Потому он и поставил тебя в засаду!.. Вот поглядим, что новый день принесёт!
Наутро немцы пошли в бой. Да и как не пойти, когда против них стоят явно меньшие силы русских, на свой страх и риск забравшиеся так далеко. И сами себя загнавшие в ловушку! Обозов при них нет, конных тоже маловато - явились одни пешцы, понадеявшись на свою удаль и смелость. Пока не подоспели основные силы, проще простого разбить их, а потом покончить и с остальным русским войском.
Передним полкам Евстафия и Фёдора Яруновича даже не пришлось вызывать рыцарей - они пошли сами, рассчитывая ударить на слабый пеший строй, тем более что передние полки, мешавшиеся на пути, вдруг при первой сшибке дрогнули, рассеялись и отступили, открывая пеший новгородский полк.