Избранная грешником
Шрифт:
Я снова отвожу взгляд к окну и просто впитываю поддержку и утешение, которые предлагают мне мои родители, потому что мне это понадобится, чтобы пережить следующие пару часов.
_______________________________
Я потерял счет часам, и к тому времени, когда в приемную заходит врач, мне кажется, что я сошел с ума.
Я вскакиваю со стула, мои мышцы напряжены, а сердце колотится в груди.
Дядя Алексей указывает на меня.
— Это муж Марии, Лука Котрони.
Пожилая женщина обращает свое внимание на меня.
— Я доктор
Иисус, блять, Христос.
— У нее сломаны четыре ребра. Часть ее бедренной кости раздроблена от попадания пули, а в правой руке повреждены нервы и кости. Ей предстоит долгий путь выздоровления. После реабилитации она должна полностью восстановить свою ногу, но я беспокоюсь о ее руке. С повреждением нерва, которое она получила, нам повезет, если она восстановит пятидесятипроцентное использование.
Я могу только смотреть на доктора, пока ее прогноз разрывает мое сердце в клочья.
Короче говоря, Марии все еще предстоит много страдать, и я ничего не могу сделать, чтобы облегчить ее боль.
— Мы можем увидеть ее? — Спрашивает Виктор, видя, как остальные из нас потрясенно молчат.
— Только по два человека одновременно, пока она в отделении интенсивной терапии, — отвечает доктор Уэст.
Такое чувство, что меня забросили в альтернативную вселенную, где больше ничего не имеет смысла.
Дядя Алексей и тетя Белла уходят, чтобы повидаться со своей дочерью.
Виктор кладет руку мне на плечо.
— Мы пойдем за ними.
Я снова сажусь и, упираюсь локтями в колени, закрывав лицо руками.
Марии понадобится реабилитация. На заживление ее левой ноги уйдут недели, если не месяцы, а рука практически испорчена.
Достав телефон из кармана, я набираю номер Марко.
— Есть новости? — спрашивает он.
— Она в искусственной коме. Мне нужно, чтобы ты нашел квартиру на первом этаже или дом. Убедись, что там можно передвигаться на инвалидных колясках. Перевези наши вещи на новое место и сделай так, чтобы это произошло в течение следующих двух недель.
— Понял, босс.
— Также, направь всех, кто у нас есть, на поиски ублюдка, стоящего за этими нападениями.
— Да, босс.
— Спасибо, Марко, — говорю я, прежде чем закончить разговор.
Я поправляю пиджак и расправляю плечи, потому что мне придется быть сильнее, чем когда-либо, чтобы искоренить албанцев и помочь моей жене выздороветь.
Будь то ад или прилив я, блять, буду носить ее на руках до тех пор, пока она снова не сможет ходить самостоятельно.
Эмоционально, ментально и физически.
Мама приносит мне кофе, по вкусу напоминающий
— Хочешь чего-нибудь поесть, милый? — спрашивает она.
Я качаю головой, затем говорю:
— Вам не обязательно оставаться.
— Мы будем ждать Алексея и Беллу, — отвечает папа.
Я бросаю взгляд на дядю Дмитрия и тетю Ариану. Они молчат.
— Спасибо за помощь, дядя Дмитрий.
Он кивает, крепче сжимая руку жены.
Дядя Алексей заходит в комнату ожидания и жестом приглашает меня следовать за ним. Как только мы оказываемся на улице, он говорит: — Мы остаемся на ночь у Марии. Нам двоим придется сменять друг друга, потому что я ни за что не смогу оторвать жену от нашей дочери.
— Я понимаю. — Мы мгновение смотрим друг на друга, пока я не качаю головой.
— Я знаю, сынок, — говорит мой крестный ... черт возьми, мой тесть. — Мы все пройдем через это ради Марии.
— Да.
Черты его лица искажены сердечной болью.
— Христос, Лука.
Не колеблясь, я заключаю его в объятия. Мы долго обнимаем друг друга, затем я обещаю: — Я тебя больше не подведу.
Отстраняясь, дядя Алексей отводит меня в отделение интенсивной терапии, затем говорит: — Третья койка справа.
— Я постараюсь сделать это быстро.
— Не торопись. Я собираюсь поговорить с Виктором и Дмитрием, чтобы ускорить поиск остальных ублюдков.
— Хорошо. — Я захожу в двери, и меня мгновенно бомбардируют звуки, издаваемые людьми, подключенными к системе жизнеобеспечения. Это так громко, что я удивляюсь, как здесь вообще кто-то может спать.
Мои глаза находят тетю Беллу, которая вытирает слезы со своих щек, затем я вижу свою жену.
Мои ноги подкашиваются от шока, вызванного трубкой, приклеенной к ее щеке. Машины образуют ореол вокруг изголовья ее кровати, все работают, чтобы сохранить ей жизнь.
Христос, детка.
Я медленно придвигаюсь ближе и даже не утруждаю себя тем, чтобы вытереть слезу, которая катится по моему лицу.
Правая рука Марии обмотана толстой повязкой, а ее левая нога свешена с кровати. Она прикрыта только простыней, а по обе стороны от шеи и подмышками лежат пакеты со льдом.
Обеспокоенный, я спрашиваю:
— Зачем здесь пакеты со льдом? Она не замерзнет?
— Это для того, чтобы сбить температуру. — Тетя Белла сообщает мне.
— О. — Мой взгляд скользит по Марии, ненавидя то, что она такая тихая и хрупкая. Я наклоняюсь над ней, целуя ее в лоб. Приближая губы к ее уху, я шепчу. — Я здесь, amore mio. Ты так хорошо держалась во время операции. — Я прижимаюсь еще одним поцелуем к ее уху. — Не думай о чем-то слишком много, пока спишь. Хорошо? Просто отдохни, чтобы тебе стало лучше.
Я замираю, глубоко вдыхая ее запах, но чувствую только запах антисептической жидкости.
Выпрямляясь, я провожу пальцами по ее волосам.