Избранная
Шрифт:
Сама же Катя, неожиданно для себя, подружилась с учителем английского Леонидом Борисовичем. Началось все на каком-то уроке, где учитель и ученица завели философский диалог, сначала по-английски, потом перешли на русский, и этот диалог никак не хотел заканчиваться. Катя встречала Леонида на переменах, и они весело болтали о разных сферах жизни. Катя и не ожидала от учителя такого искрометного юмора, а от себя – такой к нему симпатии…
На одной из перемен Катя, проходя с Леонидом по коридору, заметила Машу
– «Я вас люблю, хоть и таюсь, хоть это труд и стыд напрасный!»
– Пушкин не таился, ты что-то путаешь, – усмехнулась Маша.
– А, да, точно! – дурачилась Катя. – Это ты таишься, а Пушкин бесился. «И в этой глупости несчастной у ваших ног я признаюсь!»
– Можно уже перейти на прозу? – резко остановилась Маша.
– В прозе это называется – роман. И название у него такое, представь – «Маша поумнела и замутила наконец с Дэном»!
– Я такого не знаю, – щеки Маши слегка порозовели.
– Это новинка, еще пишется.
– А как ваш с Гошей роман? – перевела стрелки Маша.
– А наш, кажется, дописан, – Катя сказала это нарочито весело, но Маша заметила, как погрустнели при этом ее глаза.
– Кать, так нельзя! – строго сказала она. – Вы должны поговорить. Спокойно, честно все выяснить.
– Честно – это не про него, – вздохнула Катя. – Я бы и рада… Но он таскается всюду с этим стремным мужиком. Ведет себя странно. Я спрашиваю – Гоша, в чем дело? А он – ни в чем, все хорошо. Вот пусть и валит, раз хорошо!
Маша не нашлась что ответить.
Следующим уроком шла мировая культура. Отец Дэна оказался неплохим учителем, да и ему самому понравилось вести уроки. Но вот сам Дэн был недоволен. Он не без оснований считал, что отец нарочно устроился в школу, чтобы держать его под контролем, а уж этого он вытерпеть не мог. Отношения между отцом и сыном понемногу портились, а сейчас эти двое столкнулись у двери в класс.
Дэн сразу остановился.
– Тебе сюда, кажется, – мягко напомнил Олег.
– Я сам могу решать, куда мне, – с вызовом ответил Дэн.
– Дэн, это перебор…
– Перебор – это у нас семейное, – съязвил сын. – А то что, «пару» мне влепишь?
С этими словами он повернулся и пошел по коридору. А Олег в полном ступоре поплелся в класс. Такого его сын не позволял себе никогда…
Петр очнулся в больничной палате. Рядом суетилась медсестра, а сын со скучающим видом сидел в кресле у двери. Увидев, что отец пришел в себя, Павел пересел к нему на краешек постели и улыбнулся:
– Ты как? Получше?
Петр сразу вспомнил, что произошло. Лидия, Сонечка… Боль в груди…
И тут он увидел в дверном проеме женщину в темном платье. Высокая, стройная, с
– Кто эта женщина?!
– Где? – Павел повернулся. – А, Софья, кто же еще.
– Сонечка! – на глаза отца навернулись слезы. – Она вернулась?
– Прилетела из Лондона еще вчера, – недовольно буркнул Павел, вставая. Его, в отличие от отца, неожиданный приезд сестры совсем не радовал.
– Всю ночь возле вас дежурила, пока вы спали! – весело сообщила медсестра.
– Я знал, что она вернется…
Софья, ожидавшая отцовского гнева и выяснения отношений, расцвела в улыбке и несмело подошла к Петру:
– Привет, пап…
– Даже не поцелуешь меня?
Молодая женщина бросилась к нему, обняла и поцеловала:
– Пап…
– Не надо, не говори ничего, – Петр прижал ее к груди.
Павел, нахмурившись, присел на краешек кресла. Вид у него был жалкий и потерянный.
Вечером после занятий Маша с Дэном сидели в кафе.
– Зря ты с урока ушел, – говорила Маша. – Твой отец очень интересно про английских романтиков рассказывал. Представляешь, даже Гоша перед звонком вызвался читать: «Скажи, мой друг, как путь найти прямей, когда притворство – общая зараза».
– Ну да, это любимая тема Гоши, – саркастично заметил Дэн.
Он хотел поцеловать Машу, но она отстранилась:
– Не здесь…
– Хорошо. Тогда приглашаю вас, мисс, ко мне в гости в среду вечером. Никого не будет – только мы, кино, попкорн, ну и книжный шкаф с английскими романтиками.
– А Олег Александрович?
– А, у него дела, – отмахнулся Дэн. – Так как, принимаете приглашение или прислать письмо голубиной почтой?
Маша смущенно улыбнулась.
Стас, мрачно наблюдавший за ними издали, вздохнул и пошел к выходу:
– Понятно… Лишний человек Стас сваливает.
Но этого никто не заметил.
Уже на следующий день Петр с утра был в своем кабинете.
– Я так рада, что вы вернулись! – приветствовала его секретарша, красивая блондинка в деловом костюме и со стильной высокой прической. – Быстро поправились, это хорошо!
– Директорство закаляет, Наталья, – благодушно ответил он, глядя сквозь стекло, как его сын и дочь идут по цеху и мирно беседуют. – Не могу я взаперти долго сидеть. И без работы не могу.
– Софья Петровна надолго к нам? – поинтересовалась секретарша.
– Не думаю. В Лондоне ее ждет муж. Но хоть немного да побудет рядом… Кстати, как там наши украинские друзья?
– Плохие новости, Петр Евгеньевич. Они не подписали контракт.
– Не понял… – Петр медленно развернулся. – Как это – не подписали?! Все было оговорено, они же сами торопили!