Избранная
Шрифт:
– Как это случилось? – строго спросила Люба.
– Мы вырезали снежи-инки!.. – заныла Агнесса, державшая в одной руке искромсанный лист бумаги, а в другой большие ножницы.
Все всполошились, засуетились, а Феликс любезно предложил доставить пострадавшую в больницу на своей машине.
Он отвез Верочку с Анатолием не в районную травматологию, а в продвинутый медицинский центр, где раньше Зубовы никогда не были. И пока девочке оказывали первую помощь, Феликс взял на себя административные хлопоты.
– Вот
И пока отец изучал данные, друг семьи философски заметил:
– Вот это удача – твоя дочь универсальный донор. Первая положительная.
– У Верочки вторая положительная, – покачал головой Анатолий.
– А врачи другого мнения, – Феликс указал на соответствующую графу новой карты. Там значилась первая положительная группа.
– Это невозможно, – нахмурился отец. – У нашего ребенка не может быть первой!
– Если это твой ребенок, – невинно заметил Феликс.
– О чем это ты?!
– То есть я хотел сказать, – Феликс вальяжно уперся локтем о стену, – если врачи не перепутали анализы.
– Да-да, перепутали… скорее всего, – растерянно пробормотал Анатолий.
– Не переживай, – утешил Феликс. – Ты всегда можешь сдать анализ повторно. Ладно, я подожду вас в машине.
Он ушел, а Анатолий еще долго так и этак изучал карту, о чем-то думал, хмурился…
В тот день Маша снова получила знак от Книги. Теперь она уже куда лучше умела понимать эти знаки – ее путь лежит в больницу. Ближайшей больницей оказался большой медицинский центр, туда-то девушка и направилась.
Войдя, она настороженно осмотрелась. Больница была как больница – регистратура, кабинеты, персонал, больные… Ничего вроде бы особенного. Взгляд зацепился разве что за плакат на стене – советских еще времен изображение женщины, прижавшей палец к губам, и надпись внизу – «Не болтай!».
Больше ничего примечательного не было. Маша присела на диванчик в холле, прижала Книгу к груди, пытаясь сосредоточиться. Рядом с ней сидела девочка лет семи с забинтованной ладошкой.
– Меня зовут Вера, – повернулась к ней малышка. – А тебя как?
– А меня Маша, – улыбнулась девушка. – Что с тобой случилось?
– Играла с ножницами и порезалась.
– Ножницы – опасная игрушка.
– Теперь знаю, – ответила девочка. – А ты тоже заболела?
– Нет. Я пришла поговорить кое с кем.
– А с кем?
– Не знаю еще…
– Как же ты узнала, что надо прийти? – не унималась Вера.
– Прочитала в Книге.
– В какой – в этой? – девчушка тронула пальчиком Книгу.
– Ты очень любопытная маленькая девочка, – рассмеялась Маша. А Вера стала повторять вслух считалочку, которой ее научила Агнесса:
Раз,
Враг вернется.
Три, четыре,
Ночь придет.
Тот последний посмеется,
Кто от страха не умрет.
Сделай свой последний шаг
И запомни – в доме враг.
Маша вздрогнула, вспомнив почему-то Фредди Крюггера. Слишком зловещая считалочка для такой малышки, подумала она. И, убедившись, что делать ей здесь больше нечего, она еще раз внимательно посмотрела на плакат с надписью «Не болтай!» и пошла домой.
На следующий день Люба с Верочкой уже по-свойски заглянули в гости к соседям. И пока взрослые пили кофе в гостиной, Агнесса увела Верочку в свою комнату:
– Все еще больно?
– Чуть-чуть, – ответила Верочка. – Папа отведет меня к врачу, и все пройдет.
– Я уже говорила – он тебе не папа, – властно сказала Агнесса.
Верочка надула губки:
– Это не так! Я его люблю!
– Не любишь, – зло ответила Агнесса. – И он тебя не любит. Они заведут себе нового ребенка, а тебя сдадут в интернат.Директриса раздала материал по теме:
– Дома прочтите внимательно.
– Но здесь ошибка, – подала голос Маша, а когда все повернулись к ней, пояснила: – «Тит Андроник» был написан Шекспиром в тысяча пятьсот девяностом, а не в тысяча шестисотом, как здесь указано.
Директриса сверилась и признала:
– Все правильно, исправьте у себя в конспектах. Молодец Маша!
– Скажи еще, что читала! – шепнула Катя.
– По телику передачу смотрела, – флегматично ответила Маша.
– Выберите один сонет Шекспира и напишите по нему сочинение, – сказала Алла Сергеевна. – Работы сдать в понедельник на пяти листах.
Класс возмущенно зашумел, директриса еще что-то говорила, но Маша не слушала. Сквозь гомон класса она четко слышала детский голосок.
Раз-два, враг вернется,
Три-четыре, ночь придет.
Тот последним посмеется,
Кто от страха не умрет…
– Аверина, ты где витаешь?! – голос директрисы привел Машу в себя, и она от неожиданности уронила ручку.
– Извините… Я думала о сонете…
Директриса недовольно покачала головой.
Это явно был знак, и его следовало разгадать. На перемене Маша побежала в холл и, убедившись, что ее никто не видит, раскрыла Книгу. На первой же странице она увидела ту самую считалочку, написанную большими буквами детским почерком. Девушка пролистала остальные страницы – и на каждой из них проступали неровные буквы зловещей считалочки.
Маша закрыла Книгу, подняла голову и чуть не вскрикнула: прямо перед ней на стене висело зеркало, а в нем отражалась она сама… с большим животом, как у беременной!