Избранница Дикой Охоты

Дюкам Мари

Я покраснела от напоминания о своих неуклюжих попытках помочь. Сердце сжалось от воспоминаний, руки будто снова стали липкими от крови всадника.

— Извини, — буркнула я, выдёргивая кулак, но Рейнар снова перехватил его.

— Ерунда. — Он нежно погладил мои пальцы, и вдруг привстав, легко поцеловал тыльную сторону ладони. — Парочкой больше, парочкой меньше — неважно. Главное, мы оба живы.

Впервые за всё время нашего знакомства я видела всадника таким расслабленным. Словно кто-то снял огромный камень с его плеч, и он, несмотря на слабость, ощутил спокойствие. В его голубых глазах исчезла прежняя настороженность.

Он смотрел на меня с улыбкой, от которой пересыхало в горле.

— Ага… — выдавила я из себя.

Рейнар отпустил мою руку, возвращаясь к ступке. Щедро сыпанув в неё мелких синих цветков, он принялся растирать их в пыль с неожиданной сноровкой.

— Присоединяйтесь, госпожа. — Ретта придвинула ко мне корзину, полную лесных грибов. — Через два дня мы благодарим Матерь за обильный урожай, а пока нужно приготовиться к празднованию.

Лекарка вручила мне нож, показала, как чистить грибы, сама же продолжила сплетать в пучки растения и цветы.

— Вы знаете, что за барьером почти зима? — спросила я, неловко орудуя ножом.

Ретта кивнула.

— Сила Триединой хранит нашу деревню, даруя долгое лето, щедрую осень и совсем короткую зиму. Оттого мы и празднуем Цваэрнт, Второй урожай, когда во всем мире уже ложится снег. Вы тоже приглашены, кстати.

От неожиданности я случайно отсекла кусок мясистой грибной шляпки, за что удостоилась укоризненного взгляда от лекарки.

— А вас не смущает, что Рейнар… Что мы… — Я замялась, пряча гриб в корзинку к уже почищенным товарищам.

— Что я всадник Дикой Охоты? — спокойно закончил Рейнар.

— Если не станешь призывать своего хозяина раньше времени, то нет, — так же прямо ответила Ретта.

— Не стану, — пообещал всадник. — Сам надеюсь увидеть его ещё не скоро.

— Ну четыре дня у вас есть, — философски пожала плечами лекарка. — А дальше… Кто знает, как всё повернётся.

— Что это значит? Почему четыре? — Нахмурившись, Рейнар повернулся ко мне. — Он же не найдёт тебя здесь, верно?

А вот и настало время для откровенности. Я молчала, не зная, как рассказать обо всём. Нож в руке машинально срезал прилипшую землю, остановившись лишь когда у гриба отвалилась шляпка. Я упрямо закусила губу. С чего же начать? Рассказать про ультиматум Хейдрека? Признаться, что знаю, как снять проклятье? Или может невзначай обмолвиться, что я нуждаюсь в его помощи на одну ночь?

Ретта, почуяв назревающий спор, благоразумно удалилась из дома.

— Только не покалечьте друг друга, — попросила она скорее с улыбкой, чем с беспокойством.

Мы остались вдвоём. Отмалчиваться дальше было бессмысленно.

— Хейдрек пообещал поджечь лес вокруг барьера, если ты не приведёшь меня через неделю в Тодбург. — Я решила начать с чего попроще.

Отложив нож, отважилась взглянуть Рейнару в глаза. Его лицо застыло, прежняя расслабленность исчезла.

— Нужно уходить.

Отодвинув ступку в сторону, всадник поднялся вполне уверенно, но стоило ему сделать несколько шагов, как он покачнулся. Я успела подскочить, поддержала под руку, помогая выпрямиться. Пришлось обхватить его за талию, когда Рейнар, попытавшись отстраниться, снова начал заваливаться на бок.

— Нельзя, — возразила я, чувствуя, как ладони обжигал жар его тела. — Ты не дойдёшь до барьера — здесь полдня пути пешком. Но даже если

мы сумеем выбраться, то Хейдрек просто сожжёт деревню.

— И что? — резко спросил Рейнар.

Он выпрямился, выровнял сбившееся дыхание. Мои руки соскользнули с его талии, когда всадник шагнул обратно к лавке.

— Как что… — растерялась я. — Эти люди помогли нам, они принесли тебя сюда, Ретта выхаживала нас обоих. Разве можно отплатить им такой неблагодарностью? Я не смогу обречь их на смерть.

— Благородно, — кивнул Рейнар и холодно закончил: — Правда, тебя это не сильно заботило, когда ты прокляла меня.

Его и без того чёткие черты лица ещё больше заострились после ранения. Он смотрел на меня бесстрастно, словно не было тех минут благодарности ещё полчаса назад. Я хотела взять его за руку, заглянуть в голубые глаза и пообещать, что непременно сниму проклятье, как только мы окажемся за барьером. Мне всего-то нужно освободиться от ненавистной помолвки, а потом я отпущу его, чтобы больше не подставлять его спину вместо своей.

Всё это готово было сорваться с моих губ, но я молчала. Упрёк задел за живое. Разве не отчаянием был продиктован этот поступок? И разве я не просила его о помощи безо всякой магии? Будь у меня выбор, я бы вообще здесь не оказалась. И при этом горечью отзывалось понимание: всадник прав. Я рассматривала его как инструмент, ни капли не озаботившись, чем ему это грозит.

— Извини.

Единственное слово шёпотом сорвалось с губ, но остальные так и остались не произнесёнными. Обязательно освобожу его, только попозже, когда найду в себе силы. Может, завтра или послезавтра? Представила, как вымениваю у Рейнара ночь взамен на свободу. Стало одновременно смешно и грустно.

— И какой план? — вдруг спросил Рейнар, нарушая тишину, повисшую в комнате.

— Убить Хейдрека до того, как он убьёт меня, — мрачно ответила я.

— Не слишком подробно, — усмехнулся всадник.

— Буду импровизировать. Но бегать от него я больше не намерена.

***

Следующие два дня прошли в бесконечных хлопотах. Я помогала Ретте сушить травы, собирать и чистить грибы, вязать куколок из кукурузных листьев для предстоящих ритуалов.

Рейнар быстро шёл на поправку. Не знаю, что лекарка подмешивала ему в питьё, но с каждым часом он чувствовал себя всё лучше. Уже на следующее утро после нашего разговора всадник сумел без поддержки дойти от койки до стола, а вечером скрылся в бане. Мылся он долго, я даже забеспокоилась, но Ретта велела не лезть. Когда Рейнар появился на пороге комнаты, благоухая банными травами, я выдохнула. Руку уже не приматывали к торсу, повязку с ранений он снял сам и долго не хотел принимать мою помощь по перевязке груди.

А в ночь перед праздником лекарка, заговорщически улыбаясь, предложила мне поучаствовать вместе с другими молодыми девушками в особом ритуале. Несмотря на предупреждающий взгляд Рейнара, я согласилась. От чего бы не познакомиться с местными обычаями?

Получив согласие, Ретта принялась торопливо собирать мои локоны. Часть из них она заплела в косу вокруг головы, на манер короны, а остальные распустила по плечам. Прическу украсили гроздья рябины, на шею повесили ожерелье из веточек ольхи со всё ещё зелёными листьями. Одетая в простую рубаху до пят, я сама себе казалась восставшей из мёртвых утопленницей.