Избранница Дикой Охоты
Шрифт:
Девушки вышли вперёд. Каждая подходила к Ретте, получала поцелуй в лоб, а потом срывала колосок. Пока ничего необычного не происходило, и я послушно повторяла за всеми. Но стоило мне сорвать последний колосок и встать на своё место в маленьком круге, как всё поле между нами с Реттой и остальными людьми заволокло туманом.
Он появился из ниоткуда, будто его пригнал ветер, и теперь вился вокруг нас, словно живой. Я попыталась обернуться, что бы найти Рейнара, но лекарка больно сжала моё предплечье.
— Завязывай узел, госпожа, — велела она, и сама подала пример, ловко затянув узел ровно по
Я взяла ткань в обе руки и только сейчас заметила, как сквозь нее струятся потоки ветра. Он холодил пальцы, играл с рукавами платья, гладил лицо. Это проявление магии так увлекало, что я завязала узел последней.
Стоило мне затянуть ткань потуже, как ветер стих, туман впитался в землю, а жители разразились приветственными возгласами. Обернувшись, я заметила мрачного Рейнара. Он держал руку на поясе — там, где обычно носил меч. Ретта запретила брать оружие на праздник, а потому всадник лишь хмуро вглядывался в небо. Он ждал повелителя, поняла я, похолодев от ужаса. Могла ли я случайно использовать Призыв? Конечно, да! Но секунды бежали одна за другой, люди вокруг поздравляли друг друга, а Дикая Охота не появлялась. Только когда Рейнар расслабился, я тоже позволила себе выдохнуть.
Между тем Ретта собрала все платки в корзину, но мне её больше не поручала. Она пошла обратно в деревню, за ней потянулись девушки, а потом и остальные жители. Нас с Рейнаром разделили: меня увлекли за собой девицы, отрезав от всадника плотной людской толпой.
До самого вечера мы не могли остаться вдвоём. Оказалось, что участие в ритуале сделало меня представительницей Богини на этот день. Вместе с другими девушками мы ходили по домам, принимали благодарности, угощались праздничными напитками и едой, в ответ дарили песни и танцы. Я не знала ни слов, ни движений, но старалась приветливо улыбаться и соответствовать возложенной роли. Спасибо лекарке: более полно в чужие обычаи я не смогла бы окунуться, наблюдай всё это со стороны.
Когда на небо поднялась луна, а звёзды становились всё ярче, меня привели на опушку леса, туда, где виднелся шпиль башни пророчицы. Веледа в празднованиях не участвовала: мне рассказали, что она никогда не покидает жилище, чтобы сохранить свою магию. Опушка леса, с примыкающим к ней полем, была последней точкой праздника.
Здесь, в заботливо огороженном костровище, развели огонь, а нас уже ждали другие парни и девушки из деревни. Сердце ёкнуло, когда я заметила невдалеке серебряные волосы Рейнара.
Похоже всадника прислала Ретта: местные его сторонились, но неприязни не выказывали, да и сам он не навязывался. Он сидел на стволе упавшего дерева спиной ко мне и глядел на огонь. Я подошла, молча села рядом.
— Как прошёл день? — спросил всадник, дав мне время выдохнуть.
— Насыщенно, — улыбнулась я. Вытянула гудящие ноги к огню, помассировала виски, помяла шею. — Быть представительницей Богини непросто, знаешь ли.
— Могу только представить.
Рейнар предложил запечённый в углях картофель, но я отказалась: в каждом доме пришлось хоть по чуть-чуть, но отведать угощение хозяев, и сейчас я чувствовала себя колобком на ножках.
Собравшиеся вокруг костра люди веселились. Песни, танцы, громкий смех — посреди этого праздника жизни мы с Рейнаром
Надо увести его отсюда. От мысли, что я собираюсь сделать, щёки вспыхнули пожаром. Одна часть меня требовала рассказать всё начистоту, вторая же хотела прижаться к Рейнару, запустить руку в его волосы, ощутить вкус его поцелуя. И эта часть медленно, но верно брала верх. Но стоило мне набраться храбрости сделать следующий шаг, как к нам подскочили две девушки:
— Пойдём, Призванная! Остался последний ритуал!
Они потянули меня за руки, с интересом поглядывая на всадника. Я бы с большим удовольствием осталась рядом с ним, но пришлось подчиниться.
Мы собрались на краю леса. Девушек охватило радостное предвкушение, звонкие голоса разрушили тишину, царившую под ветвями, и только я непонимающе держалась особняком. Смеясь, они обсуждали оставшихся на поляне молодых мужчин, даже не пытаясь прикрыться целомудрием. А уж когда девушки принялись раздеваться, я и вовсе занервничала. В мои планы не входило участвовать в оргии.
Когда ко мне подошла Лора — одна из девушек, с которыми Ретта проводила обряд в поле, — я вцепилась в платье, как монашка.
— Это ещё зачем? — дрогнувшим голосом спросила я, отступая назад.
— Не бойся, госпожа, — с улыбкой сказала она, махнув в сторону других девушек.
Те уже сняли верхние платья, оставшись в одних нижних сорочках чуть ниже колен.
— Неужели Богиня одобряет подобное? — хмыкнула я. — Холодно однако, так и отморозить что-нибудь недолго.
Лора рассмеялась и потянулась к завязкам на моей спине.
— Нас хранит сила Богини, — сказала она, словно бы это всё объясняло.
Перестав сопротивляться, я опустила руки. Всего несколько движений, и платье упало к ногам. Сапоги пришлось снять тоже. Что ж, хотя бы раздеваемся не догола.
Лора подняла с земли котелок и вручила мне.
— Сегодня ночью вы — проводник силы Великой Матери. Главное, ничего не бойтесь.
Это смутило больше всего. Мало того, что я не представляла, что ждёт дальше, так ещё и такое предупреждение. Но отступать было некуда, и я покрепче схватилась за ручку котелка.
Девушки подходили по одной, каждая несла в ладонях по растению. Тут были и поздние осенние цветы, и тонкие веточки деревьев, и хрусткие травы. Всё это с почтением опускали в котелок, шепча тихие слова на незнакомом мне языке. Последней подошла Лора с деревянным ведром, полным воды. Девушка опустила в него ковшик и медленно начала наполнять котелок. От воды шёл студёный запах чистейшего озера. Котелок заметно потяжелел, приходилось крепко сжимать пальцы, чтобы не выпустить его ненароком. Чьи-то лёгкие руки бережно развязали ленты гранатового ожерелья на моей шее. Лора запела — и остальные тут же подхватили тягучий, тоскливый напев. Ожерелье опустили в котелок, Лора взяла меня под руку, и мы пошли обратно к костру. Девушки пели, я старалась не показывать подозрительности и испуга, но расслабиться не получилось.