Избранница Тьмы. Книга 3
Шрифт:
За ворота никто не выходил, а людей пребывало всё больше и больше, злых, отчаявшихся: они шумели и орали всё громче, ожесточённее, непрерывным потоком тянулись с разных концов раскинувшегося на побережье горящего города. Ожидать чего-то было бессмысленно – ворота не откроют. Стражи не стали ждать милости Его Высочества, покинули мост, спустились в потаённые ходы замка и уже вскоре оказались в лабиринте переходов, в которых исгар чётко ориентировался, неотвратно двигаясь в недра замка: сначала в подземельные узилища, потом выше, по крутым каменным лестницам узким и тёмным, как туннели кротов. Маар приказывал себе не думать об ассару, о том, что она осталась одна в Инотиарте, и всё равно терзался, ведь она не совсем в надёжном укрытии, хоть и под присмотром Фолка,
Назад пути нет.
Ремарт жаждал увидеть в глазах короля страх. Ирмус в ловушке, и он тянет время, заточившись в замке. Скоро известия о прорыве дойдут до самых границ империи. К чему это всё могло привести, Маар знал.
– Наврием сгинет, – подхватил мысли Ремарта идущий рядом Шед, – если, конечно, не появится новый, более могущественный правитель, тот, кто сможет уничтожить нойранов, тот, кто может вселить страх и ужас в свих соперников, – усмехаясь проговорил страж, косясь хитро на Маара, и тут же продолжил размышлять вслух: – А что, если это дело рук советников? Королю давно нужно было перетрясти их, ещё с того времени, как умер Ирмус Первый.
– Не думаю, что они настолько безумны и будут рисковать собственными шкурами, выпуская тварей Бездны, – задумчиво посмотрел Маар в густую темноту колодца перехода. – Только, если за ними не стоит тот, кто мог пообещать им безопасность.
– Всё равно это грозит войной. На юге спокойно. На границе с Навриемом – тихо. Но властители достаточно сильны, чтоб попытаться восстать. Если нойранов не остановить, то уже завтра они метнутся на отдалённые земли, а через неделю воевать некому будет. Заходи и владей, – упирался Шед.
– Никто из них не осмелится ступить на проклятые земли Навриема, чтобы завоевать их. Нойраны далеко от прорыва не могут уйти, они привязаны к Бездне, если тут не останется горячей крови, то они вернутся обратно к Излому, но если придут люди, то вновь пробудят Излом. Побережье обречено. Эти горы так и останутся долиной смерти. Как это было изначально с древних времён.
– Ты можешь блокировать этот прорыв?
Маар глянул на Шеда, ловя в отблеске факела стальной блеск его глаз. Ремарт никогда не разговаривал о своей силе с кем-либо.
– Моя сила так же опасна для других, как и нойраны, – всё же ответил. – Я могу уничтожить монстров и выпустить из себя то, что намного страшнее исчадий Бездны.
Шед посмотрел на Маара долго, на этот раз промолчав. Все это знали – какая тёмная сила живёт внутри сына ведьмы. Именно поэтому Ирмус приказал убить его. Своего верного пса.
– …Помнишь, – заговорил Шед тише, но его голос всё равно прогудел громко в обледенелых сводах пещеры, – ту древнюю легенду об Оружии Богов… Что если… – страж громко сглотнул, но всё же решился предположить: – …что если это ассару?
Маар сощурил глаза, качнув головой.
– Стоило ей перейти Излом, как нойраны хлынули на побережье. Не думаю, что это совпадение, – гнул своё Шед.
Маар посмотрел на стража, внимательно буравя чёрными глазами, позволяя тому закончить свою мысль.
– Что если Истана и есть этот самый Щит, что сдерживала силы Бездны? И стоило ей оказаться по ту сторону, он раскололся, выпустив монстров?
Нет, он не мог этого допустить даже в самых безумных мыслях. Кто она, эта ассару? Богиня или демоница? Ведьма или невинная дочь Прародительницы? Но кто бы ни была, ей удалось обезоружить его.
Как только они вышли в пустующие переходы замка, королевские лойоны преградили дорогу, но с ними стражи расправились быстро и бесшумно, двигаясь неуклонно в сердцевину замка, выстилая за собой мёртвыми телами дорогу. Сумрачные переходы сменялись
– Хватит! – раздался женский голос, прокатившись звонко по сводам замка. – Я знала, что ты придёшь, исгар.
Маар расправил плечи, узнавая этот насмешливый уверенный голос сразу. Ну, конечно, можно было об этом догадаться. Жадная потаскуха. Аред.
Маар повернулся. Ведьма стояла у трона, опершись рукой на резную спинку. В красном, как спелая клюква, платье, волосы собраны назад, каштановыми пышными волнами струятся по спине. Аред улыбнулась бархатными губами, рдеющими алым пятном на оливковом лице, чуть повернувшись, глянула на побелевшего короля. Теперь всё стало на свои места. Хитро спланированная игра, в которой король оказался марионеткой, и не только он… на шахматной доске, где он, Маар – чёрный ферзь, ненужная фигура в сложной комбинации чужой игры. В тело снизу ударило будто молнией, и показалось, что кожа вспыхнула, занялась пламенем. А через один удар сердца изнутри рванулся исгар. Маар поймал его за горло, дёрнув назад, заталкивая глубоко в клетку собственного бесчувствия, сотрясаясь от мощи и гнева древнего зверя, что остался запечатан в его теле, остервенело метался, выкручивая суставы.
Аред задышала часто, взгляд ведьмы подёрнулся паникой, когда всё же чёрные щупальца смерти потянулись к ней.
– Не нужно, Маар!
Маар вздрогнул. Сердце забухало набатом. А в следующий миг Истана вышла из-за высокого трона, встав чуть в стороне от ведьмы. Сапфировые сверкающие глаза застыли на нём древними льдами. Чуть бледные розовые губы сжаты упрямо, как и всегда. Ни одной эмоции на её красивом с идеальными гранями лице, словно у мраморной статуи. С каскадами бледного золота волос, струящихся по плечам. Белое, как лепестки лотоса, платье облегало её совершенные женственные плавные изгибы грудей, талии, бёдер, словно вторая кожа… Она была одета и раздета одновременно. Невинна и порочна. И мужчины обгладывают её взглядами, возбуждаясь, невыносимый запах похоти и желания оглушил Маара так, что немедленно захотелось каждому вырвать кадык и выколоть глаза, закрыть ассару от всех, отгородить, но… Тёмные вспышки гнева перед глазами затмили фарфоровую фигуру Истаны. Воины с оскаленными лицами, напоминающими морды зверей, обступили ассару, готовясь в любой миг защитить, только ничто не могло остановить тьму, рвущуюся из крепких оков Маара. Только… только он не мог ничего сделать… ведь он не мог навредить ей… Рискнуть.
– Тебе не нужно было сюда возвращаться, – лишь сказала она.
Лгунья. И этот голос. Он сводит с ума, проникает под кожу, пробираясь раскалёнными шипами к лёгким, вонзается, будя гнев, причиняя почти физическую боль.
Маар не знал, верить ли себе, не понимал, что происходит… произошло. А в следующий миг его затрясло от гнева, боли, ревности. От понимания, что разлилось в нём горячей лавой, от осознания того, что он был прав. Самые гнусные опасения оказались верны – ассару воспользовалась им, опутала чарами, приковала его к себе цепями. Обманула, сыграв свою роль – роль невинной жертвы. Обвела его вокруг пальца. Маар, парализованный собственной яростью, прожигал ассару взглядом, но на красивом лице не дрогнул и мускул. Она с вызовом смотрела на него. Ни капли страха, ни капли сожаления – уверенная в своей власти над ним.