Избранник из мечты [Невеста сердится]

Дайер Дебра

— Вы — герой милостью Божьей. Я содрогаюсь при мысли о том, сколько раз вы рисковали своей жизнью ради людей. Любой сочтет за честь назвать вас своим сыном. По крайней мере, я — точно.

— Спасибо, сэр, — улыбнувшись произнес Саймон.

— Я понимаю ваше желание довести вашу миссию до конца, но должен сказать, что в этом нет необходимости. — Пембертон сделал паузу, будто осторожно подбирал подходящие слова. — Вашему отцу осталось жить недолго. Вы унаследуете невероятное состояние и титул. Вам есть чем рисковать.

На обитых

красным деревом стенах горели свечи, бросая свет на окружающее богатство, — книжные шкафы, заполненные книгами в кожаных переплетах, изящные кресла и диваны, обитые изумрудным бархатом. Такое богатство ожидает Саймона после смерти отца, однако это ничего не значило для него.

— Осталось всего несколько дней до отправки последнего каравана с оружием. Если мы не найдем предателя, мы будем вынуждены остановить отправку и таким образом потеряем его.

— Вы сказали, что, возможно, главарь операции понял, что на пожаре нашли тело его человека, а не ваше.

Ладони Саймона стали влажными от воспоминания об узкой планке, по которой ему пришлось идти, чтобы добраться до окна следующей комнаты с открытой дверью.

— Я не думаю, что меня можно было опознать в том виде.

Пембертон пошевелился и скрестил руки на своей узкой груди.

— Но он может рассмотреть поддельные бакенбарды и ваши крашеные волосы. Если это случится, то операция подвергнется опасности. Я не уверен, что могу пойти на такой риск.

Саймон посмотрел в лицо пожилого человека:

— Сейчас не время менять людей.

Пембертон погладил свои тонкие бакенбарды, внимательно глядя на Саймона.

— Думаю, что у нас достаточно доказательств, чтобы обвинить Хью Мейтленда.

— Нет.

Саймон сделал глубокий вдох, стараясь не дать волю своим чувствам.

— Мейтленд не виновен. Если мы арестуем его сейчас, настоящий предатель успеет ускользнуть.

— Надеюсь, вы не позволили красоте мисс Мейтленд отвлечь вас от дела.

— Я смогу разорвать это контрабандистское кольцо, сэр. Я должен вернуться.

Саймон считал своей святой обязанностью доказать, что Хью Мейтленд не виновен, а единственным путем сделать это было найти настоявшего предателя.

— А вы не думали, что мисс Мейтленд не так легко одурачить?

— Я не собираюсь встречаться с ней. Пембертон внимательно смотрел на Саймона, и его взгляд стал острым, как бритва.

— Встреча с мисс Мейтленд станет большой тактической ошибкой.

— Без сомнения. Пембертон вздохнул:

— Хотел бы я иметь еще хоть одного такого же способного, как вы, человека, чтобы я мог смело послать его на это задание. Но у меня никого нет.

— Я могу отправиться сегодня вечером. Пембертон посмотрел на Саймона, явно давая понять, что не потерпит возражений.

— У вас есть время до седьмого августа. Если вы не обнаружите других доказательств, мы арестуем Мейтленда. И, боюсь, что с имеющимися доказательствами и сегодняшними настроениями в Лондоне дело кончится

для него плохо.

— Я найду предателя, сэр. Пембертон поднял бокал с бренди и произнес:

— Желаю удачи, мой мальчик, она тебе понадобится.

Саймон глотнул содержимое своего бокала — горячий напиток растопил холод в его груди. «О небо! Он надеялся, что не ошибся и Мейтленд, действительно не виновен».

Если его миссия окончится удачно, он может надеяться на возвращение к Эмилии. И, конечно, она никогда не примет человека, виновного в том, что ее отца отправили на виселицу.

Он посмотрел на оставшуюся в бокале жидкость, сверкающую янтарным блеском, похожим на глаза Эмилии. Задание, которое вполне может стоить ему жизни, будет выполнено. Но сейчас он может думать лишь о золотых глазах богини, зажегшей пламя в его сердце.

«Спокойно, дружище, хватит думать об этом. Слишком многое поставлено на карту».

И все же он должен увидеть ее, хотя бы на расстоянии.

Эмилия проснулась неожиданно, оттого что ее сердце вдруг учащенно забилось в груди. Она села в кровати, хватая ртом воздух и вздрагивая от ужасного сна. Шеридан в огне. Тянущийся к ней, зовущий ее. Господи, за что эти муки! Она постоянно видела его в своих снах. И всегда он погибал.

Эмилия прижала руки к груди, стараясь ослабить боль. Шеридана больше нет. Они погребли его останки в семейной могиле, замуровав под мраморной доской с выбитым на ней именем, которое ему не принадлежало. Но воспоминания нельзя похоронить, они были с нею все время. И усиливались ночью. Временами Эмилия просыпалась, крепко сжимая в руках подушку и представляя его объятия, его тепло, а потом приходила в себя окончательно и ощущала пустоту и страсть такой силы, что боялась умереть. А потом являлись кошмарные видения.

Она отбросила покрывало, встала и подошла к окну, чувствуя, как дрожат ее ноги, Холодный ветер, напоенный ароматом роз, ворвался в комнату, едва она распахнула створки. Эмилия прислонилась к оконной раме, жадно вдыхая влажный воздух.

Большую часть дня шел дождь. Но теперь небо прояснилось, обнажив серп убывающей луны, Равенвудский замок стоял, как бледный призрак, свидетель несбывшихся надежд. Молодая женщина приподняла крышку маленькой шкатулки, стоявшей на ее столике, и яркие звуки вальса ворвались в прохладный ночной воздух, дразня ее воспоминания.

От страстного желания у нее защемило сердце, лишенные жизни мечты застыли, словно посередине лета наступили зимние холода. Лунный свет заливал серебром листья дуба, возвышавшегося рядом с домом. Кажется, прошла вечность с тех пор, как мужчина, так и не назвавший своего настоящего имени, рисковал здесь своей жизнью ради нее.

Под деревом что-то зашевелилось. Эмилия замерла, вглядываясь в темноту и думая, что ее воображение играет с ней шутки. Но лунный свет, проникавший сквозь листья, помог ей различить движение тени. Там явно кто-то стоял! Мужчина!