Избранное: Проза. Драматургия. Литературная критика и журналистика

Гриценко Александр Николаевич

Александр. Я сам боюсь, что больной. Хрен знает, сколько у меня всяких было. Вроде бы с тобой мы нигде не пересекались. Я после тебя женщин не имел.

Витя. Да успокойся ты, я чувствую, что у тебя всё нормально. Мне, представляешь, как? Если я всех заразил, сразу повешусь.

Александр. Конечно, заразил всех и в кусты. Нет уж, теперь живи. Пойдем банки грабить. Если больные.

Витя. Да не загоняйся. Всё у тебя нормально, я чувствую. И то, что больной,

я чувствовал уже давно. Я сейчас это только понял. Я уже за несколько дней чувствовал всё, поэтому и пошёл сдавать анализы.

Александр. Тебе сказали в больнице – неси полис и паспорт, тебя лечить будут. Так что не волнуйся. Говорят, в Москве самые лучшие лекарства, в провинции таких нет. Так что тебе повезло, что ты в Москву приехал.

Витя. Санёк, я правда чувствовал… Неспокойно было на душе… А мне Вадим, перед тем как у нас под дверью помереть, предсказал, что я до старости не доживу. Сказал, что я умру в тридцать три года. Меня машина собьёт. Соврал он, сволочь!

Александр. Может быть, с этими лекарствами еще доживёшь. И машина тебя собьёт.

Витя. Мне сказали, что может быть лекарство, которое вылечит СПИД, скоро изобретут. Недавно вообще никаких средств от СПИДа не было. Если бы во времена Фредди Меркури были бы такие лекарства, то он ещё был бы живой.

Александр. Я слышал. Тебе ещё сказали, что среди поп-звезд много ВИЧ-инфицированных, просто они это скрывают.

Витя. У них бабки есть.

Александр. Меня Бог сохранил оттого, что я с Люсей не переспал. Таней увлёкся, которая кусается. А так бы точно переспал.

Витя. У меня на лице прыщи и абсцессы на ногах, кажется, от этого.

Александр. Ну, ты сейчас начнёшь.

Витя. Я эту суку из Екатеринбурга, только приедет, сразу замочу! Утоплю! Ели бы она сейчас здесь была, тут же убил бы! Марина Каримова! Говорили мне пацаны: «Зачем тебе нужна эта Москва»! Я ведь в первый день, как приехал сюда, заразился!..

Александр. Не понимаю, зачем ты на неё полез?

Витя. И ты тоже. Типа сам виноват?! Это жизнь?! Да?!

Александр. Я такого не сказал.

Витя выходит, громко хлопнув дверью.

Сцена третья

В комнате Люся, лежит на кровати. Входит Катя.

Катя. Ты одна? А где все?

Люся. Гусев лежал-лежал, потом вскочил, оделся и убежал на улицу. Меня позвал, я не пошла. Что с ним, он какой-то в последнее время странный?

Катя. Да я вообще не знаю. Я у него спросила: «Что у тебя случилось, Витя?» Он говорит: «Потом скажу, Катя». Вообще со мной почти не разговаривает.

Люся. А

как Ваня, с которым ты познакомилась у метро?

Катя. Я с ним встречалась. Он меня пригласил в кофейню.

Люся. И чего?

Катя. Ничего, Люся. Приглашал к себе, я не пошла. Люся, сколько мусора, опять вы с Сашей намусорили! (Убирает.) У тебя с Сашей ничего не получится, тебе нужен муж богатый и чтобы служанка была, а ты будешь только краситься и ухаживать за собой.

Люся. Ну и хорошо. Я лентяйка, только с таким жить и смогу.

Катя. А ты Саше нравишься.

Люся. Ему все нравятся. Он бабник. Мы с ним просто друзья.

Катя. Ага, и спите в одной кровати.

Люся. И чего?

Катя. В общаге, кстати, думают, что мы живём шведской семьёй.

Люся. Правда? Так, теперь буду ночевать дома.

Входят Витя и Александр с пакетами.

Александр. О, а мы вам еду принесли.

Витя обнимает Катю.

Катя. И что Катя должна готовить? Катя убирается, Катя готовит. Ладно, я здесь служанка, хорошо.

Витя (хмуро). Я сам приготовлю. (Достаёт из сумки пельмени.)

Катя. Да нет, раз я служанка, то уж сама приготовлю. (Берёт пельмени, кастрюлю и выходит.)

Александр. Люсюля, опять грустная. Опять скучно, девочка моя?

Люся (тепло). Да.

Витя. Девочка моя, мальчик мой, – как заговорили.

Люся. А ты завидуешь? Да? Да?

Входит Катя. Берёт веник, подметает.

Витя (хмуро). Катя, дай мобильник, мне позвонить надо.

Катя. А ты мне деньги на мобильный кладёшь?

Витя. Пошла на хрен, овца тупорылая!!!

Выходит.

Люся. Что с ним?

Александр. Творческий кризис.

Люся. Литераторы вообще странные. Но с вами всё равно интересно. Я хоть мало чего понимаю в ваших разговорах, но мне всё равно интересно. А со своими я не могу, они только о бабках, о шмотках разговаривают. Мажоры типа. Крутые типа.

Александр (смеётся). Дура ты, Люся. Но в тебе есть, значит, искра Божья. Это хорошо. А ещё ты добрая, я тебя за это люблю очень, и естественная. Какая есть.