Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
только что сказанному — далеко не безразличен. И храню я их как большую
ценность. Но в то утро мне брать у него автограф очень уж не хотелось! Виделось
в этой процедуре что-то от прощания, от предположения или хотя бы допущения, что другого случая получить автограф первого космонавта может и не
представиться. .
— Юра! — сказал я. — А мне автограф прошу дать сегодня вечером. На
месте приземления.
Он обещал. И свое обещание выполнил (правда,
написанных на листке блокнота слов не мне, а, по моей же просьбе, своему тезке
— моему сыну).
. .Когда до назначенного времени выезда космонавтов на стартовую
площадку оставалось минут пятнад-
214
цать — двадцать, начальник ЦПК Е. А. Карпов, ткнув пальцем в гермошлем
Гагарина, сказал:
— Надо бы тут чего-то написать. А то будет приземляться, подумают люди, что это еще один Пауэрс какой-нибудь спустился.
Замечание было резонное. История с Пауэрсом — пилотом сбитого над
нашей территорией разведывательного самолета Локхид U-2 — была свежа в
памяти.
Тут же были принесены кисточки и баночка с краской и на шлеме — не
снимая его с головы Гагарина — были нарисованы красные буквы «СССР». Это
был последний штрих!
— Не успеет высохнуть. Через пять минут уж пора выезжать, —
забеспокоился кто-то.
— Ничего. По дороге высохнет, — сказал Карпов. — Давайте собираться.
И вот специально оборудованный — с такими же вентилируемыми креслами, как в МИКе, — автобус медленно въезжает на бетонную площадку стартовой
позиции. Открывается дверка, и Гагарин выходит из машины.
Титов, попрощавшись с Гагариным, возвращается на свое кресло в автобусе.
Он по-прежнему наготове, хотя, конечно, понимает, что его шансы на полет в
космос сегодня близки к нулю. Такова уж судьба дублера. Он прошел в полном
объеме всю ту же долгую и нелегкую подготовку, включая все барокамеры, сурдокамеры и центрифуги, что и основной космонавт. Так же оттренировался на
тренажере, в парашютных прыжках, на многочисленных специальных стендах.
Он полностью готов к полету.. Даже назначенный ему позывной тот же, какой у
основного космонавта, как одинаковая фамилия у братьев-близнецов. С той
только разницей, что судьба этих космических близнецов с самого начала
запрограммирована разная. Один — полетит в космос, со всеми отсюда
вытекающими последствиями, а второй — останется на Земле, в безвестности, вернее, на том же уровне известности в среде коллег, на каком находился до
этого дня. . И при всем том дублер обязан до последнего момента быть по всем
статьям — начиная со знаний и навыков
полету готов. Не уверен, что психологическая нагрузка, выпадающая в день
старта на долю дублера, существенно меньше той, которая достается основному
космонавту. А если подсчитать по
215
отдельности баланс положительных и отрицательных эмоций, то, наверное, их
соотношение окажется для дублера еще более невыгодным.
Недаром напишет потом — в своей уже упоминавшейся книжке «Самые
первые» — Г. С. Шонин: «Должен признаться, что одна из самых тяжелых
обязанностей — быть дублером.. »
К этой теме мы еще вернемся, а пока хочу сказать одно: очень достойно вел
себя Титов в этой психологически непростой ситуации.
Тем временем Гагарин подошел к небольшой группе людей, находившихся у
самого подножия ракеты, остановился, приложил руку к краю шлема и кратко
доложил председателю Государственной комиссии, что, мол, старший лейтенант
Гагарин к полету на космическом корабле «Восток» готов. Потом он поочередно
обнялся с каждым из этой маленькой группы. Мне запомнилась характерная для
Гагарина подробность: он не пассивно давал себя обнять, а сам крепко, как
следует, хотя и без малейшего намека на то, что называется «с надрывом», обнимал желавших ему счастливого полета людей, — мне кажется, я до сих пор
чувствую его руки у себя на плечах..
Поднявшись по нескольким железно-звонким ступенькам к нижней лифтовой
площадке, Гагарин снова обернулся к нам, медленно — скафандр все-таки
изрядно стеснял его движения — приветственно поднял вверх руки, на несколько
секунд замер в этом положении и исчез за дырчатой металлической дверкой в
кабине лифта.
Теперь мы увидим его на Земле только после полета. Если, конечно, все
пройдет. . То есть что значит — если! Обязательно все должно пройти хорошо!
Ведь вроде бы все возможные варианты предусмотрены..
Вроде бы!..
После того как Гагарин поднялся к кораблю, стартовая площадка стала
пустеть еще более интенсивно.
Последняя, совсем небольшая группа людей — ее отличали красные
нарукавные повязки — ушла с площадки после команды «Объявляется
готовность пятнадцать минут» и не уехала, как все остальные, в степь, а
опустилась под землю, в бункер управления пуском.
216 Свою красную повязку, на которой расписались на память Королев, Келдыш, Ивановский, а назавтра и Гагарин, я храню бережно по сей день.