Избранное. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
– Это самая маленькая из всех, что я видел, – заметил Чарльз Кейпс.
Малкольм убедился, что его добыча мертва, и вытряхнул ее в окно.
– Хотел ее оставить, и пусть себе тратят время зря на прослушивание, – сказал он. – Но тогда вам все время пришлось бы следить за тем, что люди тут у вас говорят, а это та еще морока. К тому же они умеют летать, и никогда не знаешь, где эта дрянь сейчас сидит. Пусть лучше думают, что она сломалась.
– Кстати, я впервые слышал про Королевский этнологический институт, – сказал Чарльз. – Так что там с бумагами?
– У меня в кабинете, – отозвалась Люси Арнольд. – Еще там есть образцы и семена…
– Нельзя их там оставлять. Когда эти люди вернутся, у них будет ордер на обыск. Может, я их заберу?
– Почему не я? – возразил Чарльз Кейпс. – Мне было бы очень любопытно с ними ознакомиться. У нас, в уикемских подвалах, полно мест, где можно это спрятать.
– Да, – сказала Люси. – Спасибо. Я даже не представляю, что нам теперь делать.
– Если не возражаете, я бы забрал томик таджикской поэзии, – сказал Малкольм. – Хочу кое-что проверить. Вам известна поэма «Джахан и Рухсана»? – обратился он к Кейпсу.
– У Хассаля был экземпляр? Как странно…
– Да, и я хочу выяснить почему. Что касается Суда консистории – как только они разберутся, что никакого этнологического института не существует, они тут же явятся ко мне. Но к тому времени я придумаю что-нибудь еще. Давайте разойдемся и сделаем все, что задумали.
После обеда Лира шла вдоль реки. Пан мрачно трусил следом. Время от времени он, кажется, порывался что-то сказать, но Лира угрюмо погрузилась в свои мысли, и ему оставалось держаться поодаль, но не слишком далеко, чтобы не вызывать подозрений, – и молчать.
Под деревьями сгущались сумерки; в воздухе висел не то туман, не то мелкий дождь. Хорошо бы Малкольм был в «Форели», когда она туда вернется… Поймав себя на этой мысли, Лира удивилась. Надо спросить его о… И не смогла вспомнить, о чем. Наверное, само вспомнится. И надо посмотреть, как себя ведет с ним Полина… Неужели дурацкое замечание Пана – правда?
Но Малкольм в «Форель» не пришел, а спрашивать, где его носит, ей не хотелось – просто потому что… А кто его знает почему. Разочарованная, охваченная меланхолией, не в силах даже решить, что бы такое почитать, Лира отправилась в постель. Взяв «Гиперхоразмийцев», она раскрыла книгу наугад, на первой попавшейся странице, но героический пафос повествования, еще совсем недавно столь пьянящий, сегодня на нее не действовал.
К тому же Пан никак не мог успокоиться. Он бродил по комнатке, вспрыгивал на подоконник, слушал под дверью, обнюхивал платяной шкаф – пока Лира, наконец, не взорвалась:
– Ради бога, иди уже спать, а?
– Не хочу я спать, – пробурчал он в ответ. – И ты, между прочим, тоже.
– Тогда перестать шнырять по комнате.
– Лира, ну почему с тобой так трудно?
– Это со мной трудно?!
– Мне нужно тебе кое-что сказать, а ты только все усложняешь.
– Я тебя внимательно слушаю.
– Нет, не слушаешь. Ты неправильно слушаешь.
– Понятия не имею, что
– Я не это имел в виду. В любом случае…
– Именно это ты и имел в виду. Ты достаточно ясно выразился.
– С тех пор я много думал. Когда я пошел гулять вчера ночью…
– Ничего не желаю об этом слышать. Я знаю, что ты уходил, и знаю, что ты с кем-то разговаривал. И мне не интересно.
– Лира, это важно. Пожалуйста, послушай меня.
Он вспрыгнул на прикроватный столик. Лира промолчала, откинулась на подушку и некоторое время пристально разглядывала потолок.
– Ну? – сказала она наконец.
– Не могу я с тобой разговаривать, когда ты в таком настроении.
– О, нет… это ни в какие ворота не лезет!
– Я просто пытаюсь найти подходящий способ донести…
– Просто скажи!
Молчание. Наконец Пан вздохнул и заговорил.
– Помнишь все те вещи, которые мы нашли в рюкзаке…
– Ну?
– Там еще была записная книжка с именами и адресами.
– И что с ней?
– Ты не заметила в ней одно имя. А я заметил.
– Какое еще имя?
– Себастьян Мейкпис.
Лира села в кровати.
– Где оно было?
– В той записной книжке, я уже говорил. Единственный адрес в Оксфорде.
– Когда ты его увидел?
– Когда ты ее листала.
– Почему мне не сказал?
– Думал, что ты наверняка увидела сама. И вообще тебе сейчас не так-то просто что-либо сказать.
– Не глупи, а? Вполне можно было сказать. Где она сейчас? У Малкольма?
– Нет, я ее спрятал.
– Почему? Куда?
– Потому что решил выяснить, откуда там взялось имя мистера Майкписа. И вчера ночью я пошел и отнес книжку ему.
Лира чуть не задохнулась от гнева. На мгновение у нее и правда перехватило дыхание, она задрожала всем телом. Пан перескочил со столика на кресло.
– Лира, если ты не намерена слушать, как же я тебе расскажу…
– Ах ты грязный крысеныш! – Лира почти плакала. Она не узнавала собственного голоса, не могла взять себя в руки и прекратить говорить такие гадкие вещи. И даже не понимала, почему она вообще их говорит. – Ты мошенник, ты вор, ты предал меня тогда ночью, когда позволил тому деймону увидеть себя… Увидеть с тем бумажником, а теперь еще и это, да еще у меня за спиной!..
– Потому что ты не хотела меня слушать! И сейчас не слушаешь!
– Нет! Это оттого, что я тебе больше не доверяю! Ты мне чужой, Пан, черт тебя возьми! Передать не могу, как отвратительно то, что ты сделал…
– Если бы я его не спросил, я бы никогда…
– А ведь я тебе… Как я тебе доверяла когда-то! Ты же был для меня всем, как скала в бурном море… И так меня предать!
– Предать?! Только послушай себя! Думаешь, я смогу когда-нибудь забыть, как ты предала меня в мире мертвых?!