Избранное. Том 2
Шрифт:
Хализат не вынес взгляда жанжуна, уставился в пол и ничего не ответили. Некоторое время оба молчали.
Ни гун, ни жанжун не уступали один другому в стремлении побольше урвать для себя из награбленного добра. Жанжун пополнял и свою собственную и государственную казну тем, что изобретал новые налоги и увеличивал старые, а Хализат в свою пользу присовокуплял к ним дополнительные надбавки. Сейчас он как раз я был озабочен размышлениями, какую выгоду сулит ему то, на чем настаивал жанжун.
— Взгляните на это, — перебил его мысли жанжун,
— Понимаю, господин жанжун. — Хализат бережно принял бумаги с расчетами, мелко исписанные китайскими иероглифами; он не только говорил, но и читал по-китайски.
39
Хо — мера веса, равная четырем пудам.
— Мы — ваша, а вы — наша опора, — сказал жанжун, когда Хализат окончил чтение. — По-моему, такой налог не будет для населения в тягость? Не так ли?
Хализат ответил не сразу. Ведь речь шла о его подопечных, тут положение обязывало несколько помедлить с ответом.
— Я полагаю, что преданные хану подданные не станут противиться этому налогу, не правда ли, господин гун?
— Конечно, конечно, господин жанжун, — поспешил согласиться Хализат, чтобы его затянувшееся молчание не было истолковано как-нибудь превратно.
Однако жанжун и не нуждался в согласии Хализата: он привык, что любое распоряжение верховной власти исполнялось беспрекословно. Тем не менее, зная, в каком положении находится народ, задавленный непомерными налогами, жанжун, опасаясь конца его долготерпения, считал необходимым заручиться поддержкой местной знати, чтобы ее руками обделывать свои дела. С этой целью он и затеял разговор и вел его по намеченному плану.
— Во всяком случае, главное — обеспечить спокойствие… — Жанжун умышленно оборвал начатую фразу, испытующе глядя на Хализата.
Что же до господина гуна, то у него имелся основательный опыт в подобных предприятиях, который подсказывал, на что способны люди, доведенные до отчаяния. Но, разгадав замысел жанжуна с первых слов, Хализат, умея не только повелевать, а и подчиняться, не возражал жанжуну, пытаясь до поры до времени держать свои сомнения при себе.
— Конечно, будет хорошо, если удастся избежать недовольства и возмущения…
— Недовольства и возмущения?.. — не проговорил, а прорычал жанжун, зло плюнув прямо на ковер. — О каком недовольстве и возмущении вы говорите?..
— Простите, господин жанжун… Если где-нибудь и возникнут волнения, будут приняты надлежащие меры. Наши беки умеют обуздать мятежников…
— Ханьхау! [40]
Хализат поднялся, приложил руки и груди и поклонился.
— Мы приветствуем и ценим безграничную преданность господина гуна великому кагану, — сказал жанжун и в ответ также наклонил голову. — Присядьте, гун, есть еще одно дело, которое нужно обсудить.
40
Ханьхау! — Очень хорошо! (китайск.).
Некоторое время оба молчали. Затем жанжун, для которого разговор с Хализатом был не более, чем заранее продуманной игрой, продолжал:
— Вероятно, мне нечего добавить к тому, что известно самому господину гуну о беспорядках на медных рудниках?
Отличный ход! У Хализата, который до сих пор неплохо справлялся со своей ролью, от изумления покруглели глаза.
Жанжун облизнул кончиком языка зубы, клыкообразно выступающие наружу (если волки умеют улыбаться, то, вероятно, улыбаются они именно так).
— Какие беспорядки имеет в виду господин жанжун?.. — Хализат не мог скрыть полнейшей растерянности, он даже слегка заикался от волнения. Что еще на уме у ханского вельможи, способного одной своей улыбкой уничтожить человека?..
— Что вас так встревожило, господин гун? Или вам ничего не известно?
— Аллах свидетель, — заговорил Хализат, оправдываясь, — я ничего не знаю о том, что там случилось…
— Тогда хотелось бы знать, чем заняты беки, которые кормятся вокруг гуна? Почему они не стали вашими глазами и ушами?
— Это правда, правда, господин жанжун, сам аллах говорит вашими устами, отец мой… — В смятении Хализат не заметил, как назвал жанжуна своим отцом. — Эти дармоеды и ослы только и умеют сытно жрать, сладко пить да дрыхнуть без просыпу…
— Мы это знаем, господин гун, — кивнул жанжун и прибавил с двусмысленной усмешкой: — И вам тоже цену знаем, истинную цену…
— Если бы не ваша защита, не защита великого кагана, эти скоты давно съели бы меня с головой…
Судя по всему, Хализат не преувеличивал. Жанжун продолжал:
— Нам стало известно, что некто по имени Ахтам убил трех наших солдат и бежал…
— О аллах…
— Но беда в том, что наши люди до сих пор не могут схватить его, так как он скрывается не где-то, а у стен вашего дворца.
— О великий аллах…
— Мы не стали ловить разбойника, чтобы не причинять вам беспокойства.
Последние слова жанжуна были ложью: солдаты не только обыскали все окрестности дворца, но и арестовали по подозрению несколько человек.
Хализат ощутил себя мальчишкой, который попался в чужом саду и не может ни слова вымолвить в свое оправдание.