Избранное
Шрифт:
– Это могу сделать я, – откликнулся Люка. – Когда Соня с Франком начали танцевать и целоваться, перестав замечать кого-либо вообще, я также стал приглашать танцевать Ингу.
– А где был в это время Марк? – прервал Люка Шток.
– Марк все еще не возвращался.
– Пожалуйста, Люка, припомни, сколько времени его не было с вами в гостиной?
– Точно я не могу сказать… наверное, с полчаса, а может быть, и больше. Но я помню, что когда Марк вернулся в гостиную, Сони и Франка уже не было. Марк принес домашнее вино, домашние консервы, и мы – теперь уже втроем – опять сели за стол. Сначала хотели позвать Соню и Франка, но потом решили им не мешать. Да, я забыл сказать: первое, что сделал Марк, когда вернулся, подкинул новые поленья в камин, который почти затухал. А потом снял мантию и маску, положил их в полиэтиленовый пакет. Ну а затем, сидя
Шток секунду помолчал, потом произнес:
– Кто следующий?
– Я, наверное, – поднял руку как в школе Марк. – Только я не знаю… мне что, все повторять или…
– Повторять не обязательно, но если считаешь, что кто-то до тебя был не точен, укажи, что, на твой взгляд, было не так, – ледяным голосом внес ясность Шток.
– Хорошо, я постараюсь учесть ваши замечания. Вилли и Томас оказались в нашей компании, потому, что случайно встретив меня в коридоре университета, они спросили, где я буду в дни карнавала. Я ответил, что у меня на даче соберется несколько друзей. И тогда они просто стали напрашиваться в компанию. Меня это немного удивило, я не слишком хорошо знал их обоих. Мы только иногда встречались в библиотеке университета, и я знал, что оба учатся на историческом. Но настроение у меня было хорошее, и я согласился. Томас потом сказал, что он хочет прийти с девушкой, но своих друзей я предупредить не успел. В основном, все, что говорили Франк и Люка, верно, но я хочу кое-что добавить о моих уходах. Когда мы сидели еще за столом, я почувствовал, что по ногам идет какой-то холод. Поэтому я решил выйти в коридор и посмотреть, закрыта ли дверь. Там я увидел, что входная дверь была действительно заперта не полностью. Я плотно прикрыл ее, но мне показалось, что в коридоре по-прежнему какой-то сквозняк, и идет он из тупика коридора. Я пошел в кладовку посмотреть, там было открыто маленькое окно, которое я также закрыл.
В кладовке у нас остались еще от прежних жильцов разные старые вещи, и я, закрыв окно, неожиданно увидел одну книгу, которую раньше не замечал. Она лежала за досками, приставленными к той стене, в которой и было окно. Я достал ее, но понял, что в гостиную я ее принести не смогу, она была заполнена порнографическими иллюстрациями. Я засмотрелся, и поэтому был, наверное, долго. Франк сказал, что я как-то неожиданно отреагировал на сексуальные забавы троицы. Но это потому, что я не знал, что сказать. Хотел остальных отвлечь, успокоить, хотя мне и самому было неприятно, что наши гости так ведут себя. Потом второй раз я вышел за продуктами в коридор, у нас там небольшой холодильник, где мы держим домашние консервы. Но возможно, под воздействием алкоголя, меня опять потянуло посмотреть эту книгу. В книге были не фотографии, а высокохудожественные рисунки, правда, с порнографическим уклоном. Я опять застрял там, разглядывая эту книгу. А потом, забыв о продуктах,
Мне представлялось, что мы по-другому проведем время. Больше будет шуток, розыгрышей, веселья. Наверное, моя вина, что я пригласил едва знакомых ребят. Они еще и выпили до встречи с нами. В общем, наши планы с карнавальными импровизациями провалились, можно сказать. Я хотел как лучше, думал, больше людей – больше выдумок, затей, веселее. А парня на фото я вижу впервые, никогда не думал, что кто-то может быть так похож на меня. Вот и все, что я могу сказать, – закончил Марк.
Возникла небольшая пауза, потом Шток спросил:
– Марк, где теперь та книга, которую ты рассматривал в кладовке?
– Может, вам покажется смешным, я уже взрослый, но я боялся, что мама увидит, и выбросил книгу в мусорный контейнер.
– Но книга была не твоя. И потом, ты сказал, там были высокохудожественные рисунки… как ты мог это сделать?
– Я не хотел, повторяю, чтобы ее видела мама, а рисунки были все-таки… сплошная порнография.
– Я, честно, ничего не могу добавить к тому, что сказали Франк, Люка и Марк, – тихо сказал Вилли. Мне, честно, неудобно, что мы так вели себя, но я, к сожалению, не все помню. Да и мы рано ушли из гостиной. Ну вот и все, наверное… Но почему речь идет об убийстве? Мы все там были, но никто этого парня не видел… или я что- то не понимаю?
– Я тоже не понимаю, как может идти речь об убийстве кого бы то ни было, если мы все были вместе, а этого парня никто не знает… – подхватил не совсем внятным голосом Томас. – Чудеса какие-то. Мне также нечего сказать.
– Никто из нас практически никуда не выходил за пределы гостиной. Разве что в туалет или в ванную, – начала Соня. – И только Марк выходил в кладовку, но и он говорит, что никого и ничего не видел. Мне кажется, что если бы кто-то кого-то убивал, была бы, скорее всего, драка и шум. А мы ничего не слышали… Все как-то странно…
– И я так считаю, – подхватила Инга, – все произошло до нас, или после того, как мы уехали. Кто-то другой сводил счеты в чужом доме, а почему-то решили, что это произошло, когда там были мы.
Ни Шток, ни Вибке никак не прореагировали на предположения Сони и Инги. Внезапно резко повернувшись на стуле, Вибке спросил:
– Марк, почему ты остановил свой выбор на красной мантии и маске, кого ты изображал, кто твой герой?
– Я, – начал Марк немного растерянно, – мог быть и королем, и кардиналом… кем угодно, в зависимости от общего замысла нашей инсценировки. Но… как вы уже слышали, у нас ничего не получилось.
– И палачом? – продолжил Вибке.
– Если бы эта роль понадобилась по сценарию, – пожал плечами Марк, – возможно.
– Ты все время был в мантии и маске?
– Практически, да. Я снял их, когда увидел, что в гостиной остались только Инга и Люка.
– А где теперь твой маскарадный костюм?
– Я выбросил его потом, не помню точно в каком месте, в мусорный ящик. Я никогда не храню карнавальные костюмы, можете у Инги спросить, всегда выбрасываю.
– Да-да, правда, он всегда выбрасывает. А в этот раз он завернул мантию и маску в пластиковый пакет и выкинул, когда мы отъехали довольно далеко от дачи, по-моему, на Фридрих-штрассе, когда мы остановились перед светофором, а рядом был контейнер с мусором, – подтвердила Инга.
– А почему такая поспешность? – насмешливо спросил Вибке.
– Нет, я не торопился поскорее избавиться от этого костюма, но он был мне больше не нужен, и я не хотел, чтобы в машине оставалось что-то лишнее и ненужное.
– Ты не возвращался на дачу после четырнадцатого февраля? – спросил теперь уже Шток.
– Нет, не возвращался, мне там нечего было делать, я был рад, что закончилась зимняя сессия. И, встретившись шестнадцатого февраля, мы все пятеро решили съездить в Италию отдохнуть. Инга не любит жару, вот мы и подумали: почему бы не съездить туда развлечься зимой.
– Если ты не возвращался, когда же ты мыл полы на даче? Твоя мама сказала, что ты вымыл полы в коридоре и кладовке, – в упор глядя на Марка, спросил Вибке.
– Да, я протер полы, пока Инга пылесосила гостиную, а Соня мыла посуду.
– Кто-нибудь видел, как Марк мыл полы в коридоре и кладовке? – Вибке медленно обвел всех взглядом.
– Я видела, как он закончил мыть коридор и с тряпкой и ведром пошел в туалет выливать грязную воду, – подтвердила Инга. – Я в это время открыла дверь из гостиной и немного пропылесосила порог.
Конец ознакомительного фрагмента.