Избранное
Шрифт:
31. Я слышал также историка, написавшего историю будущих событий: взятие в плен Вологеза и смерть Осроя, который будет брошен льву, а в особенности так страстно желаемый нами триумф. Очевидно, он владел даром пророчества, а кроме того ему хотелось дойти до конца своей работы. Он построил даже город в Месопотамии, величайший и красивейший в мире, и теперь обдумывает и колеблется, как его назвать: «Победным» ли в память победы, или «Городом Согласия», или «Городом Мира». Это еще не решено, и прекрасный город, полный болтовни и тупоумия историков, остается пока безымянным. Кроме того он обещал описать и предстоящие подвиги в Индии, и плавание вдоль берегов океана, и это не остается одними обещаниями: уже готово предисловие к индийской истории, и третий легион, галаты и небольшой отряд мавров, во главе с Кассием, уже перешли реку Инд. А что они там будут делать и каким образом выдержат нападение слонов, — об этом в скором времени этот удивительный историк сообщит нам из Музириды или из страны оксидраков.
32. Много подобных вещей болтают историки вследствие своего невежества, не видя нужного, а если бы и видели, не в состоянии были бы как следует рассказать; они изобретают и выдумывают, что только придет в голову, гордятся числом книг и особенно
479
32. Аттидами в Греции назывались сочинения по истории Афин.
Я привел все это не для того, чтобы выставить в смешном виде такие прекрасные исторические труды и позабавиться на их счет, но ради пользы: тот, кто избегнет этих и подобных ошибок, достигнет уже значительного успеха в хорошем написании; вернее, ему будет недоставать лишь немногого, если правильно говорится в диалектике, что из двух положений, между которыми нет среднего, уничтожение одного ведет за собой полное утверждение другого.
33. Кто-нибудь может сказать: теперь для тебя почва хорошо расчищена, все шипы уничтожены, терновник вырублен, чужие обломки унесены, и если были где-либо неровности — они сглажены; поэтому построй теперь что-нибудь и сам с целью доказать, что ты умеешь не только разрушать чужое, но и сам можешь придумать дельное, над чем никто, даже сам Мом, не будет в состоянии посмеяться.
34. Итак, я утверждаю, что тот, кто хочет хорошо написать историю, должен с самого начала обладать двумя основными достоинствами: государственным чутьем и уменьем излагать; первому нельзя научиться — оно является как бы даром природы; второе достигается в значительной степени упражнением, непрерывным трудом и подражанием древним. Ни то, ни другое не требует никакой теории и не нуждается в моих советах. И моя книжка не обещает сделать умными и проницательными тех, кто не обладает этими качествами от природы; она была бы очень драгоценной, вернее неоценимой, если бы способна была совершать переделки и превращения, например свинец обращать в золото или олово в серебро, или Конона — в Титорма, а Леотрофида — в Милона. 480
480
34. …Конона — в Титорма, а Леотрофида — в Милона. — Знаменитый афинский полководец Конон отличался небольшим ростом, Титорм — силач огромного роста; Леотрофид — афинянин, живший во времена Аристофана. Его тщедушное телосложение было предметом насмешек комических поэтов. Милон Кротонский — знаменитый атлет древности (VI в. до н. э.).
35. Но для чего же могут быть полезны теория и советы? Не для создания качеств, но для надлежащего пользования ими. Так, очевидно, Икк или Геродик, или Феон, или какой-нибудь другой учитель гимнастики, взяв себе в ученики Пердикку [если это действительно он, влюбившись в свою мачеху, совсем зачах, а не Антиох, сын Селевка, влюбившийся в известную Стратонику], 481 — не станут обещать сделать его победителем на Олимпийских играх и соперником Феагена с Фасоса или Полидаманта из Скотуссы, но смогут лишь усовершенствовать при помощи теории хорошие природные задатки для гимнастики. Так и нам пусть будут чужды такие опасные обещания. Мы не утверждаем, что изобрели теорию того великого и трудного дела, не говорим каждому встречному, что сделаем из него историка, но обещаем только человеку умному от природы и хорошо упражнявшемуся в речи указать несколько верных путей, пользуясь которыми, — конечно, если они покажутся ему верными, — он скорее и легче достигнет цели.
481
35. Слова, взятые в квадратные скобки, очевидно, представляют позднейшую вставку. Действительно неясно, какое отношение к Пердикке имеет история Антиоха (см. «Икароменипп», коммент., 15).
36. Ты, конечно, не станешь утверждать, будто умный человек не нуждается в теории и обучении тому, чего он не знает. Если бы это было так, он мог бы, не учась, все-таки играть на лире или флейте и все умел бы делать; однако он этого не сделает, не учившись, но если кто-нибудь ему покажет, он легко научится и хорошо справится с работой.
37. Пусть и мне будет дан такой ученик — способный понимать и излагать свои мысли, проницательный, могущий справиться с порученным ему государственным делом, обладающий военными и государственными способностями, опытный в военном деле и, конечно, бывавший в лагере и видевший, как упражняются и строятся солдаты, знакомый с оружием и осадными сооружениями, знающий, что такое фланг и фронт и каковы задачи пеших отрядов и конницы, откуда и как следует развертываться и обходить противника, — словом, нам нужен не домосед и не человек, способный только верить рассказам.
38. Прежде же всего пусть суждения его будут свободны, и пусть он не боится никого и ни на что не надеется, иначе он будет похож на плохих судей, которые судят пристрастно и за деньги; и пусть ученик не боится изобразить Филиппа таким, каким он был при Олинфе 482 — с глазом, выбитым стрелком Астером из Амфиполя; пусть не боится, что Александр будет недоволен, 483 если без прикрас будет описано жестокое убийство Клита во время пира; хотя Клеон имеет такую силу в народном собрании и держит в своей власти ораторскую трибуну, — пусть он все-таки не побоится сказать, что он вредный и безумный человек, а страх перед целым городом афинян пусть не остановит его рассказать сицилийское поражение, 484 взятие в плен Демосфена, смерть Никия и то, как они там страдали от жажды
482
38. …изобразить Филиппа таким, как он был при Олинфе… — Это было не под Олинфом, а при осаде Метоны.
483
…пусть не боится, что Александр останется недоволен… — Философ и историк Каллисфен за свои правдивые упреки Александру был брошен в тюрьму, где и умер; Клит, полководец и друг Александра, был убит им во время пира за то, что ставил Филиппа выше самого Александра.
484
Сицилийское поражение — катастрофическое поражение афинян во время Пелопоннесской войны: их флот и армия под Сиракузами были разгромлены, полководцы Никий и Демосфен (его не следует путать со знаменитым оратором) взяты в плен и убиты, оставшиеся в живых обращены в рабство (413 г. до н. э.).
485
Эпиполы — часть Сиракуз, где сицилийцы построили укрепления, отрезавшие афинянам путь к отступлению (Фукидид, VII, 7).
486
Гемократ — сиракузский полководец, которому приписывались победы над афинянами, хотя во главе флота сиракузян стояли Сикан и Агатарх.
487
…убить проклятого Гилиппа… — Гилипп — спартанский военачальник, посланный с войском на помощь сиракузянам.
488
…первоначальным надеждам Алкивиада. — Алкивиад собирался завоевать Сицилию, а затем и Карфаген.
39. Итак, единственное дело историка — рассказывать все так, как оно было. А этого он не может сделать, если боится Артаксеркса, будучи его врачом, 489 или надеется получить в награду за похвалы, содержащиеся в его книге, пурпуровый кафтан, золотой панцирь, нисейскую лошадь. 490 Но этого не сделает ни Ксенофонт, ни настоящий историк, ни Фукидид; напротив, если он лично и ненавидит кого-нибудь, — общий интерес будет ему ближе, и истину он поставит выше личной вражды и любимого человека не пощадит, если тот ошибается; это одно, как я сказал, является сущностью истории, и тот, кто собирается писать историю, должен служить только одной истине, а на все остальное не обращать внимания; вообще у него может быть только одно верное мерило: считаться не с теперешними слушателями, а с теми, кто впоследствии будет читать его книги.
489
39. …боится Артаксеркса, будучи его врачом… — Имеется в виду личный врач персидского царя Артаксеркса II Мнемона Ктесий из Книда в Карии, грек, написавший историю персидского царства (IV в. до н.э.).
490
Нисейская лошадь. — В Нисейской долине в Мидии выводили особенно красивую породу лошадей, которых приобретали азиатские владыки.
40. Если же кто служит только текущему мгновению, его по справедливости можно причислить к шайке льстецов, которых история уже давно, с самого начала, отвергла так же, как гимнастика — косметику. И по этому поводу можно вспомнить слова Александра, который сказал: «Я хотел бы, Онесикрит, после смерти ненадолго воскреснуть, чтобы видеть, как люди тогда будут читать твою работу. Если они теперь ее хвалят и приветствуют, — не удивляйся: они думают, что это является как бы приманкой, на которую каждый из них поймает мое благоволение». Гомеру, хотя он и написал много мифического об Ахилле, некоторые склонны верить и приводят как доказательство истины тот важный довод, что поэт писал о нем после его смерти, а потому они не видят повода, почему бы Гомер стал сочинять.
41. Итак, да будет мой историк таков: бесстрашен, неподкупен, независим, друг свободного слова и истины, называющий, как говорит комический писатель, 491 смокву смоквой, а корыто — корытом, не руководящийся ни в чем дружбой или враждой, не знающий пощады или жалости, ложного стыда или страха, справедливый судья, доброжелательный ко всем настолько, чтобы никому не давать больше, чем он того заслужил, чужестранец, пока он пишет свой труд, не имеющий родины, не знающий никакого закона, кроме самого себя, не имеющий над собой никакого владыки, не мечущийся во все стороны в зависимости от чужого мнения, но описывающий то, что есть на самом деле.
491
41. …как говорит комический писатель… — Имя его неизвестно. Возможно, Аристофан.