Избранное
Шрифт:
Симил. Что же ты, тираном сделался после моей смерти?
Полистрат. Нет, но у меня было бесчисленное множество обожателей.
Симил. Я не могу не смеяться: у тебя были обожатели, в твои годы, с твоими четырьмя зубами во рту?
Полистрат. Да, и притом лучшие люди в городе. Они с чрезвычайным удовольствием ухаживали за мной, хоть я и старик, и плешив, и глаза у меня гноятся, и вечный у меня насморк; каждый из них считал себя счастливым, если я ему дарил хоть один ласковый взгляд.
Симил. Разве и ты перевез
Полистрат. Нет, я нашел себе обожателей, будучи таким, как всегда.
Симил. Ты говоришь загадками.
3. Полистрат. Да разве ты не знаешь, что такая любовь к богатым и бездетным старикам очень распространена?
148
IX. 2. …как некогда Фаон Афродиту с Хиоса… — Митиленский судовладелец Фаон, старый и безобразный, перевез Афродиту с Хиоса на материк и не пожелал брать с нее платы; в награду богиня дала ему сосуд с благовониями, сделавшими его юным красавцем и внушившим многим женщинам, в том числе поэтессе Сапфо, любовь к Фаону.
Симил. Теперь я понимаю: твоя красота, милейший, — это был дар той… золотой Афродиты.
Полистрат. Как бы там ни было, Симил, а я немало удовольствия получил от моих обожателей: они почти на коленях передо мной стояли. Я с ними нередко и грубо обращался, и некоторым иногда дверь перед носом закрывал, а они наперерыв старались превзойти друг друга в желании снискать мое благоволение.
Симил. Как же ты, в конце концов, распорядился своим имуществом?
Полистрат. Для виду я говорил каждому из них в отдельности, что именно его сделал своим наследником; они верили и еще больше старались мне угодить. Но у меня было и другое, настоящее завещание, а всех моих обожателей я оставил ни с чем.
4. Симил. Кого же ты назначил наследником в окончательном завещании? Кого-нибудь из твоих родственников?
Полистрат. Нет, сохрани меня Зевс! Одного из мальчиков-красавцев, купленного недавно фригийца.
Симил. Сколько ему лет, Полистрат?
Полистрат. Около двадцати.
Симил. Теперь я понимаю, чем он снискивал твое расположение.
Полистрат. Во всяком случае, он более достоин быть моим наследником, чем те, хоть он и варвар, и негодяй; теперь его милости добиваются самые знатные люди. Так вот, он получил мое имущество и теперь числится среди евпатридов; 149 бреет бороду и слова произносит на варварский лад, но, несмотря на это, он, по мнению всех, знатней Кодра, прекраснее Нирея и умнее Одиссея.
149
4. Евпатриды —
Симил. Мне все равно; пусть он даже сделается главным вождем всей Эллады, лишь бы только те не получили наследства.
1. Харон. Послушайте, в каком мы положении. У нас, видите сами, суденышко маленькое, прогнившее, во многих местах пропускает воду, и стоит ему лишь наклониться набок, чтоб опрокинуться и пойти ко дну; а вас здесь так много, да еще каждый столько несет. Я боюсь вас пустить в лодку вместе со всей поклажей: не пришлось бы вам потом раскаяться, в особенности тем из вас, которые не умеют плавать.
Гермес. Как же нам поступить, чтобы сделать плавание безопасным?
Харон. Послушайте меня: садитесь в лодку совсем голые, а все, что у вас есть, оставьте на берегу; вас такая толпа, что даже так еле-еле поместитесь. Ты, Гермес, смотри, чтобы с этого мгновения пускать в лодку только тех, кто снял с себя все и бросил, как я уже сказал, всю свою поклажу. Становись поближе у сходней и осматривай их и заставляй голыми садиться в лодку.
2. Гермес. Ты прав: сделаем так. Ты, первый, кто такой?
Менипп. Вот мой мешок, Гермес, и палка; их я бросаю в воду. Моего рубища я даже не взял с собой — и хорошо сделал.
Гермес. Садись в лодку, Менипп, прекрасный человек, и займи первое место возле рулевого, на возвышении: оттуда ты можешь следить за всеми.
3. А этот красивый юноша кто такой?
Харон. Хармолей, мегарский красавец, за один поцелуй которого платили по два таланта.
Гермес. Скорей снимай с себя красоту, губы вместе с поцелуями, длинные волосы, снимай румянец со щек и вообще всю кожу. Хорошо, ты готов к отъезду; садись.
4. А ты кто, такой строгий, в пурпурном плаще и в диадеме?
Лампих. Лампих, тиран Гелы.
Гермес. Что же ты, Лампих, являешься сюда с такой поклажей?
Лампих. Как же? Разве тиран может явиться без всего?
Гермес. Тиран не может, но мертвец должен. Снимай все это.
Лампих. Ну вот тебе, богатство я выбросил.
Гермес. Выброси, Лампих, и спесь и надменность; все это слишком отягчит лодку, если ввалится в нее вместе с тобой.
Лампих. Позволь мне сохранить диадему и плащ.
Гермес. Нельзя; бросай и это.
Лампих. Пусть будет по-твоему. Что же еще? Ты видишь: я все скинул.
Гермес. Нет, сбрось с себя еще жестокость и безрассудность, и гордость, и гнев.
Лампих. Ну вот уже я совсем наг.
5. Гермес. Можешь войти. А ты, толстый, мускулистый, кто такой?
Дамасий. Дамасий, атлет.