Избранное
Шрифт:
— Пройдемся, — предложил он.
— Мороза не боишься?
Ей тоже не хотелось расставаться с Шурой. Как он не похож на ее знакомых. У тех одна цель в жизни — выбиться в люди. Игнатьев принят в известных домах Петербурга, дворянин, владелец имения. Но он все это ненавидит и бескорыстно служит революции.
Запечатав заказное письмо, Михаил Александрович решил послать на почту кого-либо из конторщиков. Выйдя из кабинета, в приемной, среди прасолов и торговцев мясом, заметил необычного посетителя —
— На прием? — спросил Михаил Александрович шутливо.
Но Шура ответил без улыбки:
— Есть просьба.
— Пригласи свою знакомую обедать, — предложил Михаил Александрович, — ведь уславливались, и не раз: личные дела решаем дома.
— Служебное у нас дело, — начал было Шура, но отец, извинившись, скрылся в канцелярии.
— Ну что ж, — сказал Шура Афанасии Шмидт. — Положение просителей обязывает нас потрафить директору. Думаю, скучать не придется, да и покормят нас вкусно: нашей кухарке шеф-поваром у самого «Медведя» служить бы.
— От обеда я не откажусь, — охотно согласилась Афанасия. — Какой уже день бегаю в кондитерскую пить кофе. Чертовски любопытная поселилась у нас в квартире соседка, шпионит за мной. Нужно срочно менять комнату. А как решиться при моем положении? Без прописки не всякий хозяин пустит… Сама-то хозяйка квартиры душевная, не болтливая.
— Все уладится, — успокаивал Афанасию Шура. — Отец вам не откажет, он сочувствует нашему брату. Пока накрывают на стол, познакомлю с сестрой. Варя у нас до сих пор не знает, какому заведению отдать предпочтение: медицинскому или музыкальному.
Обедали у Игнатьевых в двенадцать часов. «По Петропавловской пушке садимся за стол», — любил говорить хозяин дома. Но сегодня он безбожно опаздывал. Была половина первого, когда Михаил Александрович закончил прием посетителей. На дворе он услышал, что в его квартире веселятся. Хоть кол на голове теши сыновьям и дочери, сколько ругал и твердил: «Для забавы отводится вечер». Пела незнакомая женщина:
Женишься на золоте — Сам продашь себя; Женишься на почестях — Пропадай жена!Михаил Александрович заглянул через дверь в гостиную. Играла на пианино Варя, а пела Шурина светло-русая знакомая.
— Откуда эта дама? Что у тебя за просьба? — спросил Михаил Александрович, когда Шура вышел в коридор.
— Устрой ее на работу, — ответил Шура.
— В контору? — удивился Михаил Александрович. — С прасолами и мясниками не дай бог и мужику-то дело иметь. Ты ведь знаешь, грубияны, хамы. На трех прасолов один непременно мошенник.
— Но у тебя в музее есть вакантная должность.
— Лучше меня знаешь!
— Возьми в музей Беленькую.
— Фамилия у нее такая? — спросил Михаил Александрович. — Беленькая?
— Кличка, —
— По-твоему, в полиции служат олухи и болваны?
— Отнюдь нет, — спокойно возразил Шура. — Но ни один сыщик не станет искать Беленькую в твоем музее.
Не ответив сыну, Михаил Александрович ушел мыть руки. За столом он вел себя сдержанно. Шура пожалел, что без подготовки выложил просьбу. Если отец откажет, как быть? Что подумает Сулимова? Похвастался?
После обеда Варя увела Афанасию в гостиную, а Михаил Александрович сына — к себе в кабинет.
— Подопечная твоя умеет что-нибудь делать? — спросил он.
— Как же! Она художница.
— В моем ведении, насколько тебе известно, Городской мясной патологический музей, а не музей изящных искусств.
— В штате музея есть художник.
— Сумеет ли она и еще захочет ли делать муляжи печени, сердца, коровьего языка, пораженного ящуром?
— Не отличишь от настоящих, — ликуя, заверил Шура.
6
Спустя месяц после встречи в кондитерской на Среднем проспекте Софья Марковна пригласила Шуру в Лицей на благотворительный вечер, где познакомила с крайне стеснительным человеком. Дешевенькое пенсне, добродушная улыбка на землистом лице, несколько назидательная интонация. Шура принял собеседника за преподавателя Лицея, одного из устроителей благотворительного вечера. А это оказался сам Гусев, с которым Шура так стремился встретиться. Хорошо, Софья вовремя шепнула: «Иван Сергеевич».
Юркий юнкер пригласил Софью на мазурку.
Шура с Иваном Сергеевичем отошли к окну.
— Мы принимаем ваше предложение, — первым заговорил Гусев. — Ознакомились, в Ахи-Ярви есть все возможности создать базу партии в Финляндии. Она должна быть убежищем для революционеров, перевалочной базой нелегальной литературы, оружия и взрывчатки. Наша партия готовит народ к вооруженному восстанию. Придется заняться переброской винтовок, револьверов, динамита и патронов. В случае провала базы вас ждет смертная казнь. Не спешите с ответом. Все взвесьте, Александр Михайлович, все. Революции не нужны революционеры на час.
— Я взвесил все еще в гимназии.
— Итак, Александр Михайлович, — Гусев подчеркнуто уважительно произнес имя и отчество, — с богом, приступайте, завтра-послезавтра получите явки и связных. Теперь же самое время придумать вам и партийную кличку.
— Называйте Григорием Ивановичем, — попросил Шура, — так недавно меня представила Мария Леонтьевна сестрорецким оружейникам…
Однако после благотворительного вечера прошло больше недели, а так и не были даны явки, связные, еще не состоялось знакомство Игнатьева с Бурениным, у которого все связи по закупке оружия в Бельгии и Англии.