Избранное

Кукушкин Василий Николаевич

— Говорите все. Тимофей болен?

Первый раз назвала вслух Варя Тюменева по имени.

— Я приехал с просьбой от Тимофея Карповича отложить уроки. К несчастью, один «знакомый» чуть не помешал нам встретиться. — Молодой человек понизил голос: — Накануне я крепко поколотил этого стукача и на Полюстровской набережной оставил его ни с чем. А нюх у него собачий, с Большой Охты приволочился к «Стерегущему». Видать, подкараулил. В случайность трудно поверить.

Варя припомнила, что действительно неподалеку от памятника кружил человек — чистый скелет, костюм висел на нем мешком,

локти были запачканы мелом. Опасаясь, что за ними следят, она настороженно оглянулась: «сторож» исчез. В аллее лишь старая няня катила детскую коляску. Варя и ее спутник быстро вышли на берег. За Кронверкским проливом мрачно краснела крепостная стена. По деревянному мосту, тяжко поскрипывая, проехала тюремная карета.

— Новенького на жительство повезли, — угрюмо сказал молодой человек.

Карета напомнила Варе об опасности, которая подстерегала Тимофея Карповича на каждом шагу.

— Что же все-таки с Тимофеем?

— Неприятный казус. Я успел уйти, а его задержали.

— Запрячут в крепость?

— Тимофей в «Крестах». Вы особенно не тревожьтесь, прямых улик нет. В участке он показания дал такие, что политическую статью не привяжешь. Помытарят и отпустят. Жаль, что не разрешают передачу, на тюремных харчах ему долго не продержаться, желудок у него больной. В мастерской мы на первое время собрали пятнадцать рублей. Через уголовника можно передать продукты. Только нам, мастеровым, нельзя и носа показать туда. А хозяйка квартиры, где Тимофей живет, сама под надзором.

— А если… — Варя смутилась: удобно ли ей вмешаться?

— Вам-то, пожалуй, в аккурат. Одежда господская, и бог красотой не обидел. Вполне богатая благотворительница.

— Смогу? — Варя смотрела умоляюще.

— А что ж? Главное — не робеть и барства побольше.

Если Ловягин однажды так ловко выдал ее за неведомую княжну, то, коли нужно, и она сумеет разыграть роль богатой филантропки. Но тут же Варя подумала о другом. Неизвестно, сколько Тимофей просидит. Вдруг вышлют? Прежде всего надо узнать, как зовут человека, с которым она сейчас беседует. Он почему-то смутился, отвел глаза, назвался Дмитрием.

Варя попросила Дмитрия вернуть рабочим деньги.

— Сам не сделаю и вам не советую. Надо уметь и в пятаках видеть рабочую спайку.

Настаивать она не посмела. Дмитрий объяснил, как в толпе посетителей отыскать жену уголовника.

— Тетка жалостливая, чего не скажешь про ее муженька. Тот и в тюрьме ухитряется зашибить деньгу. Продувная бестия, но слово свое держит.

Продукты — масло, сахар, колбасу, сухари — Варя купила с вечера в лучших магазинах Петроградской стороны. Утром все уложила в корзинку, вышла, наняла извозчика.

У клиники Вилье она рассчиталась с кучером. День выдался теплый, на улице было много прохожих, но Варя стеснялась спросить, где находится тюрьма. «Кресты», конечно, не похожи на обычные жилые дома, и она найдет их без посторонней помощи.

Невдалеке от Финляндского вокзала начиналась мрачная каменная ограда. Как Варя ни запрокидывала голову, она видела лишь кирпичный карниз да небо в лоскутных облачках. Тогда она перешла на противоположную сторону улицы и разглядела верхние этажи тюремных

корпусов с мелкими зарешеченными окошками. За одним из них томился Тимофей Карпович. А вот за которым? Этого она не знала.

В ограде не было калитки, а ворота заперты. Варя постучала, никто не отозвался. Она вспомнила: Дмитрий предупреждал, что вход в тюрьму с набережной.

На Неве разгружали баржи. Берег был завален песком и тесаным камнем. У причалов на чахлой траве лежали грузчики, закрыв лица выгоревшими кепками и картузами. У каждого на подошвах сапог или опорок мелом была написана одна и та же цифра «60».

Прохожая старушка остановилась возле каталей, погрозила кому-то деревянной клюкой и осуждающе сказала:

— Дешев нонче рабочий человек. За шесть гривен и то не нанимают.

Порывшись в своем узелке, она вытащила булку и положила на вещевой мешок спавшего каталя.

На вытоптанном скате набережной женщины ожидали, когда откроется тюремная контора. Варе предстояло по скупым приметам разыскать среди них жену уголовника. С первого взгляда никто не попадал под описание. Варя присела на чугунную причальную тумбу.

К толпе подошло еще несколько человек с передачами. Варя оглянулась: у женщин головы повязаны ситцевыми платками, и только у пышной, румяной молодухи прическа придерживалась цветным шарфом. «Она», — догадалась Варя. Но ей не понравились и подчерненные брови, и неумело подмазанные губы.

— За какие грехи ваш-то? — неуверенно спросила Варя.

— За напраслину, — тихо ответила женщина, поправляя шарф.

Это был пароль. Иной, более человечной и несчастной, представляла Варя жену арестованного, который помогает политическим поддерживать связь с внешним миром. Подавив неприязнь, Варя негромко сказала:

— Передайте, пусть ваш муж помолится за святую Варвару Великомученицу. — Она поставила женщине на колени корзину и сунула в руку золотой.

Ожидание у тюрьмы было томительным, и она пошла к Охте.

Спустя час она снова встретилась на набережной с женой уголовника и поразилась перемене, которая с той произошла: помада стерта с губ, глаза глядят устало и печально. Женщина приветствовала Варю как старую знакомую:

— Повезло. С первого захода без промаха. Дежурил младший надзиратель. Он совесть еще не окончательно растерял, по-божески берет и не любопытствует. А это, родная, возьмите, — с какого достатка их золотыми одаривать? Им покажи палец, всю руку отхватят. — Женщина зло мотнула головой в сторону тюрьмы. — Людям слезы, а полицейским нажива…

Тимофей Карпович много слышал про «Кресты», а теперь сам убедился: метко прозвали тюрьму. Откуда ни взгляни — все крест. Камеру ему отвели сырую, мрачную. В окошко, забранное железными прутьями, был виден лишь угол соседнего флигеля и клочок неба.

В тюрьме Тимофей Карпович не чувствовал себя одиноким, он знал, что по ту сторону высокого забора есть друзья, которые постараются облегчить его участь. Беспокоили не допросы, а другое: встретил ли Дмитрий Варю? Как она отнеслась к аресту? До сих пор ни одна девушка не занимала в его думах столько места, сколько эта молоденькая учительница.