Избранное
Шрифт:
и поймёшь довольно скоро —
в этом воздухе несметном
человеку нет опоры.
Распахав земное лоно,
ожидая изобилья,
не находит он резона
мастерить из воска крылья.
Обнищали наши души.
Человеку нет свободы,
если он не смог нарушить
хоть
и ещё при этой жизни
не уверовал в бессмертье,
ожидая скорбной тризны,
навсегда прикован к тверди.
Никому я не обязан.
Но была бы жизнь бесцельной,
если б с прошлым не был связан
лёгким крестиком нательным.
За грядущее в ответе
быть, увы, намного проще.
О, как дико воет ветер
над разграбленною рощей.
На глазах редеют кроны.
Это много или мало,
если падает в ладони
лист, как сердце тёмно-алый,
если бездна под ногами
не пугает немотою,
хоть расходятся кругами
дни, отринутые мною?
О, как просто ожиданье
переходит в сожаленье.
Кто-то просит прозябанья,
словно слабое растенье,
но смолкает тихий голос,
повторив молитву всуе.
Острый серп срезает колос
и забвением врачует.
Для осеннего кочевья
сада Божьего не надо.
Одичавшие деревья
тянут ветви сквозь ограду,
уронить в чужие руки
горьковатый плод познанья.
Бесполезно, ибо внуки
не вникают в назиданья.
Переставь любые строки,
перечти с конца к началу —
одинаковы истоки
и веселья, и печали.
Повтори любое слово
сотню раз — лишится смысла.
Жизни смертная основа
распадается на числа.
Застывают в жилах соки.
Для чего же я долдоню? —
Чтоб не слышать одинокий
ветра плач, да крик вороний.
С каждым днём всё глубже дали,
всё
Мокнут листья на асфальте
тусклым золотом по черни.
Я не знаю цену дружбе,
ничему не знаю цену.
Тянет вечностью и стужей
из расхристанной Вселенной,
где устало и покорно
наши звёзды тлеют рядом
в этом небе беспризорном
меж Москвой и Ленинградом.
* * *
Любимая, прекрасен наш союз,
пока не откровенны притязанья
на жизнь мою. Как в паутине бьюсь,
сам ничего не ведаю заране,
и всё ж боюсь.
Как будто бы и впрямь схожу с ума.
Вот смерть находит тёмной полосою.
Звезда последняя. И облако. И тьма.
Я отвернусь, глаза прикрою.
Как холодно.
Февральский липкий снег
ложится на карниз и сразу тает.
Фонарь в окне так радостно сияет,
что неуютно делается мне.
Который час?
Пол первого.
Слышны под окнами какой-то смех и пенье.
А день какой сегодня?
Воскресенье.
Да будет мрак зиять со всех сторон.
Да буду я вовеки неприкаян.
Как Каин.
Как он.
Да будет время медлить возле нас.
Да будет очаровано пространство
своим непостоянством в этот час.
Да будет ночь.
Да будет всё как есть.
Иного и не жду при этой жизни.
В моей Отчизне без меня не счесть
пророков, ясновидцев и святых.
Подальше бы, о Господи, от них.
* * *
Ах, как вьётся верёвочка.
Видно, кончаться не скоро.
Деревянные улочки,