Избранное

Оленич-Гнененко Александр

Подземный сад

Бескрайна неба бирюза, И нет субтропикам границы: Где виноградная лоза — Там может цитрус золотиться. Бороться должен пионер За то, чтоб Север сделать Югом! Передадим живой пример, Как эстафету, мы друг другу. Траншеи выроем в земле, Посадим там, на дне, лимоны. Они в уюте и тепле Поднимут молодые кроны. Лимоны солнце станет греть, Лаская их листву лучами, И соловьи полюбят петь Над ними майскими ночами. И руки добрые детей Траншею бережно укроют, Когда пронзительней и злей Ветра осенние завоют. И будет жить подземный сад, Плодоносить он щедро будет. Его весенний аромат Услышат и сквозь вьюгу люди.

В поход, юннаты!

В поход, юннаты! Солнце в хате С утра на стеклах зажжено. Пусть будет хата зимним садом, Теплицей — каждое окно! Сажайте

в кадки, как на грядке, И апельсины и лимон: Где лето кратко, — станут в кадках Они цвести вблизи окон. В снегах округа. Воет вьюга. Но солнце греет сквозь стекло. В мороз — и вьюгу детям юга Светло здесь в хате и тепло. Недаром снится щебет птицы И что весна в цветах идет: Хоть вьюга злится, — золотится На тонкой ветке первый плод! В поход, юннаты! Солнце в хате С утра на стеклах зажжено. Пусть будет хата зимним садом, Теплицей — каждое окно!

Листопадный цитрус

В приморье, в пору листопада, Субтропиков исследуй сад. Несходством пестрого наряда Деревья поражают взгляд. Одни, готовы зиму встретить, Последний сбросили листок, И по стволам деревьев этих Не движется уснувший сок. И вечно зелены другие, Как будто праздник тут весны Стволы и ветви их тугие Живыми соками полны. То мандарины, апельсины, Лимоны, грейпфрут и кинкан, Отрядом цитрусов единым Пришедшие из южных стран. Горячей светят желтизною Плодов округлые огни. Приморской теплою зимою Дозреют на ветвях они. Но все изменчиво в природе: Нежданно грянут холода, И вот для цитрусов приходит Неотвратимая беда. Их кутают и топят печи, Но, если холода сильны, Листвы блестящей гаснут свечи — И цитрусы обречены. Хоть и зимой здесь солнце греет, На землю щедро свет свой льет, Нужны для цитрусов траншеи, Чтоб не замерзнуть в трудный год. Или побеги нежных веток Искусно стелят по земле, Чтоб им, соломою одетым, Морозы пережить в тепле. Но это все несовершенно. Мичуринцы вперед идут. Они бессонно, вдохновенно Иное ищут и найдут! Есть дерево — трифолиата: Плоды, как золото, горят. Оно стоит с лимоном рядом, Но облетает в листопад. Оно подвоем для лимона Надежно служит с давних пор. С ним свой безмолвный, непреклонный Ведет наука разговор. Хотят мичуринцы лимону Трифолиаты свойства дать: И опадающую крону, И несгибаемую стать. Чтоб он, как русская береза, На самом севере страны Любые выдержал морозы, Листву осыпав до весны.

Золотые яблоки

В жестокие дни былые Мечтал наш народ о садах, Где яблоки золотые Горят, словно жар, на ветвях. Сказания в годы злые В труде и борьбе он слагал Про яблоки золотые И воду живую искал. Ты стала навек, Россия, Свободной Советской страной, И яблоки золотые Горят над живою водой!

Цветение чая

Первая неделя октября. Начиная жизни новый год, Чай раскрыл бутоны и цветет, И в листве сверкают и горят Желтые тычинки-огоньки, Белые снежинки-лепестки. Теплый воздух нежен и душист. Потемнела неба синева, Тихо дышит сонная трава, Набухает влагой чайный лист… Зажурчала чуть слышней вода. Задрожала меж камней звезда.

Чайный лист

С моря дышит соленый бриз, Дорога ныряет вверх и вниз. Легко катиться с горы арбе, Буйвол бредет, будто сам по себе. Стучат по камням два колеса. Щурит на солнце Вано глаза, Смотрит он в небо и так поет: — Солнце за горы идет на заход. С солнцем мы встали, с солнцем уснем — Мы дружно и крепко работали днем. Скажу я: «Приемщик, с почетом встречай Наш кобулетский колхозный чай!» Главный технолог к весам подойдет, Горсть возьмет, к лицу поднесет, Он улыбнется, глава блеснут: «Хороший лист и честный труд!» Спросит приемщик: «Кто привез?» «Кто привез? Что за вопрос! Имени Сталина — наш колхоз!»

Превращение листа

Ссыпан, взвешен и разложен Для томленья чайный лист, И по желобу он сброшен К огневым машинам вниз. Из машин, что жарко грели, Вышел он опять на свет, И сменил густую зелень Благородный медный цвет. А потом на раме шаткой Так трясли, что думал он, Будто злою лихорадкой Был внезапно поражен. Вот он кружится, измучен, Сухо в ролере шурша. Вот лежит он, туго скручен, Не дрожа и не дыша. Лента движется недаром И движенью не перечь: Обдает горячим паром Чайный лист сушилка-печь. В резку лист берут отсюда, И его крошат ножи, И тогда каким-то чудом, Бездыханный, он ожил. Золотистый и душистый, Возрожденный в кипятке, Он с бурлением и свистом Бьет в походном котелке.

Плевел

Ни на что не годный Дикий тощий злак Вырос худородный Полотой

сорняк. Но могучий корень Был у сорняка. Этот злак упорный Пережил века. Нив единоличных Горькая судьба, Он в полях пшеничных Забивал хлеба. Он сражался с рожью, Он ячмень глушил. «Наказаньем божьим» Он в столетьях слыл. Говорили люди: «Пред судьбой смирись! Было так и будет: С силой не борись!» Былью стародавней Стал «закон» нам тот: Где наука правит, — Чистый хлеб растет. Потому что дышит Без оков земля, Потому что вышел Трактор на поля. Плевел злой, что пашни Засорял подряд, Был наукой нашей В переделку взят. Плевел опылили Не его пыльцой. К сорняку привили Колос налитой. Крепкий, мощный корень, Сто стеблей на нем: Колос во сто зерен Над любым стеблем. И его не сушит Самый сильный зной. Он живет — не тужит На земле любой. Ни песка, ни камня Не боится он. Плотный куст, как знамя: Высоко взнесен. Светят в небе зори. Получи, страна, Десять тысяч зерен С каждого зерна!

Разведчик

Веселый, пытливый и смелый, Ты снова собрался в поход, И снова волна зашумела, И ветер исканий поет. Шагай же, где не было следа, Где люди еще не прошли, Чтоб всюду открыть и разведать Богатства советской земли. Ты видел Каспийское море И бьющий о скалы прибой. Кавказа высокие горы Сверкали в снегах над тобой. Встречали тебя и поили Кубань, и Аракс, и Кура. Тебя ледники леденили, Томила в пустынях жара. В гранитные двери Урала Ты вышел на новый простор. Там грозная песня марала [7] Гремит над вершинами гор. Там синим туманом окутан Другой поднебесный хребет. Широкие реки текут там, И в мире подобных им нет. По ним, как стеклянные глыбы, Со звоном проносятся льды, И спорят гигантские рыбы С напором весенней воды. Размыты волною и ливнем Обрывистые берега. Там мамонта желтые бивни Нацелены в сердце врага. На отдыхе в реку ныряя, Охотник со дна достает То камень с отточенным краем, То рог, превращенный в копье. И дикие гуси, под осень Снимаясь с гнездовий своих, В зобах самородки уносят Неведомых рек золотых. Искать — человечье призванье, Дорога в горах не близка. Спеши же к реке без названья: Пусть названа будет река! Всходи на отвесные стены Над пенной таежной рекой. Врубайся в руду молибдена Упорной стальною киркой. Два легких ствола вместо лодки И шест в напряженной руке… Звенят и горят самородки, Сшибаясь в заплечном мешке. Ты солнца сгустившийся пламень Добудешь из тьмы рудников, И травы, и корни, и камни Расскажут о тайнах веков. Ничто их не скроет, не спрячет. Шагай же бесстрашно вперед. Пусть радостней все и богаче Отечество наше живет!

7

Марал — сибирский олень.

Капель

В феврале метут метели, След ровняя за собой, Но над лесом белых елей Вдруг проглянет, как в апреле, Купол неба голубой. И закапали, запели Вперезвон и вперебой С веток частые, капели. Не страшны для нас с тобой Эти поздние метели: На поляне на лесной Солнце встретилось с весной.

Весна в горах

Гром лавин, шмелиный гуд, Блеск горячий дня. С крутизны ручьи бегут, Пенясь и звеня. Снег в ущельях у реки Отступает ввысь. Первоцветов огоньки Вдоль тропы зажглись. Золотой и голубой, И каких здесь нет! Мил в апреле мне любой Ранний нежный цвет. По лесам — зеленый дым Молодых листков. Весь в огне кизил. Над ним — Трепет мотыльков. Замолкает птичий свист, Гаснет синева. Слышу я, как дышит лист, Как растет трава.

Горная река

Стремительна и глубока С кудрявых гор течет река. Она, прозрачная до дна, В июльский полдень холодна, И в глубине, на дне у ней — Цветные россыпи камней. Гремя и прядая, вода Людей скликает и стада, Чтоб напоить в палящий зной Кипящей влагой ледяной. Бегут года. Гремит вода, Не иссякая никогда!

Дельфин

Он режет зеленую глубь воды, Меж водорослей скользя. До первой и острой, как соль, звезды Ему отдохнуть нельзя. Семейство сельдей расплескало ртуть: Трепещет живой садок. Песчинки и корни у них во рту, Цветы водяных садов. И вновь — на поверхность и курс на ост, Играя, берет дельфин, И пену взметает тяжелый хвост Сильней и быстрей, чем винт.