Избранное
Шрифт:
– Ты опять говоришь много лишних слов, – заметила Кьярра. – Я и так помню, что ты не любишь чародеев.
– Не перебивай. Так вот… Самые сильные чародеи, те, которые могут не только сшибать золотые на больших дорогах или зачаровывать дома от пыли, когда-то давным-давно образовали Союз. По их уверениям – чтобы делиться знаниями, обучать новичков и все в этом роде. Новичков они действительно обучают, на Баграни лучшая школа чародейства, туда не так-то просто попасть…
– Где?
– Тот остров с башней, который видно из пещеры.
– А-а-а… Я не знала, что он так называется. Мама не говорила.
–
– Это странно, – вставила Кьярра.
– Это опасно, – поправил я. – Потому что утверждать они могут все, что угодно, но кто мешает какому-нибудь чародею шпионить за нашим главнокомандующим, к примеру, а потом отправиться на остров якобы приобщиться к новым знаниям, но на самом деле поделиться своей информацией с вражеской стороной, если она заплатит достаточно? И остаться там, в убежище, или переметнуться к врагу, потому что за раскрытие тайны могут вздернуть?
– Можно не пускать их на остров, чтобы не болтали лишнего.
– Это практиковали, но удержать чародея взаперти не так-то просто. Если он силен, то с ним сладит только такой же мастер, а он сам может быть ненадежен… Еще брали клятвы о неразглашении определенного рода сведений, но… Толку-то? Принимает эти клятвы их же брат чародей, а если сговориться с ним заранее, нарушение ничем не аукнется. Даже совесть грызть не будет, наверно.
– Тогда лучше перебить всех чародеев, если они такие опасные, – предложила Кьярра.
Мне нравился ход ее мыслей: нет чародея – нет проблемы. Однако я не мог не возразить:
– Драконов же не перебили.
– И правильно, – заявила она. – Разве драконы переходят на чужую сторону?
– Да, было дело. Но ты права, они сделали это не по своей воле, им велели командиры.
Кьярра вдруг нахмурилась и тихо проговорила:
– Я неправильно сказала. Драконы, ты сам говорил, живут вместе с людьми. И, уж наверно, понимают, что делают.
– Они зачарованы, – напомнил я. – Колдовские печати вынуждают их слушаться, даже если им не хочется бросаться навстречу гибели. И был один – я даже запомнил имя, в газетах писали, Безрассудным его звали, – он отказался выполнять приказ, не пожелал переметнуться. Но и противиться не мог – печати заставляли…
– И что случилось?
– Он сделал вид, будто послушался командира, а потом сложил крылья и рухнул с высоты на вражеский лагерь – приказано было приземлиться в расчетной точке, он так и сделал, только не привычным способом. Видимо, это все, что ему оставалось… Погиб вместе с экипажем. Заодно угробил несколько важных шишек противника – они ожидали торжественной сдачи и не подняли в воздух своих драконов, некому было перехватить Безрассудного. Потери среди простых солдат я даже не считаю… – Я вздохнул и добавил: – А с нашей стороны это представили как диверсию. Дескать, командир Безрассудного втерся в доверие, сделал вид, что намерен перейти на сторону врага, а сам благородно пожертвовал собой и своей командой, чтобы ослабить чужое командование. Глупо, если подумать, но люди проглотили, не подавились.
–
– Откуда тебе знать, что бы ты смогла, а чего нет? Ладно, продолжим. Чародеи обосновались на Баграни, и выковырнуть их оттуда нереально. Хотя бы потому, что обычный человек против них ничто, а против драконов они остров и окрестности зачаровали первым делом. Но все-таки попытки как-то их приструнить не прекращались. В последней вой-не Баграни едва не пал.
– Как это?
– Противник собрал достаточно сил, чтобы хватило для прорыва обороны острова, – ответил я. – Знаешь, колдовство колдовством, но если очень долго и сильно бить в зачарованную стенку, можно пробить дыру. Вдобавок, нашлись чародеи, которым не слишком нравился Совет.
– Наверно, их туда не взяли, – предположила Кьярра.
– Вполне вероятно. Или они не угодили чем-то, или во мнениях не сошлись, не важно. Главное, на острове быстро осознали, что сидеть в осаде смогут долго, но рано или поздно выдохнутся. Это колдовство, которое защищает Баграни, оно… как бы объяснить… Вроде паутины, – придумал я сравнение. – Она натянута, висит себе, но стоит мухе в нее угодить, паук тут же узнает об этом и появляется, чтобы сожрать добычу.
– Если все время дергать паутину, паук с ума сойдет, – предположила она.
– Во всяком случае, устанет метаться из стороны в сторону, чинить порванные нити, потом начнет путать настоящих мух с какими-нибудь соринками, которые ветер принес, и рано или поздно допустит ошибку. И тогда достаточно крохотной дырочки в обороне, чтобы ее расширить и прорваться внутрь… – Я перевел дыхание и продолжил: – Вражеское командование хорошо это понимало. Они изматывали чародеев осадой, внезапными атаками, настоящими и ложными, и готовы были продолжать до победного конца. Силы у чародеев не бесконечные, а постоянно держать чары острова в полной боевой готовности очень тяжело. Настолько, что на контратаку у них не хватало ресурсов.
– На что?
– Сами напасть не могли, – пояснил я. – Только отбиваться.
– Но они что-то придумали, – уверенно сказала Кьярра. – Раз до сих пор никуда не делись.
– Конечно, придумали. Чародеи хитрые. Но тогдашний наш король тоже был не лыком шит…
– А чем? – удивилась она. – И разве людей шьют?
На этот раз я застонал вслух и сказал:
– Это означает – он был не промах…
– Не промахивался на охоте?
– Да нет же! Так говорят, когда имеют в виду, что человек умный, хитрый, в общем, своего не упустит.
– Так бы сразу и сказал, – проворчала Кьярра. – А то сперва говоришь непонятно, а потом злишься, что я не понимаю. Как тут поймешь, если люди зачем-то называют вещи не своими именами?
Я подумал, не налить ли себе еще, но отказался от этой идеи. Хватит уже на сегодня, и без того виски ломит. Чего доброго, станет хуже, а пилюли лучше с выпивкой не мешать.
– И что сделал король? – подергала она меня за рукав.
– Он ничего не делал, – ответил я. – То есть, конечно, направил соседу ноту протеста: мол, что это вы вытворяете, договорились же не нападать на Баграни… Получил ответ в духе «не лезьте не в свое дело», довольно резкий, но проглотил это. И стал ждать.