Избранное
Шрифт:
– Давай домой, – попросил я сквозь зубы, и Кьярра осторожно взяла меня за локоть.
Очутившись в своей гостиной, я долго не мог отдышаться, а когда все-таки сумел, первым делом плеснул себе дэрри – все это следовало запить.
– Рок, ты все равно странный, – жалобно сказала Кьярра, – только по-другому. Что случилось?
– Ничего, – ответил я. – Просто я не знаю, что теперь делать.
– Почему?
– Потому что твоя мать не могла жить в том месте. И твой отец не мог там оказаться. Ни один дракон во время битвы за Баграни не приблизился к нему, как ни старались нападающие прорвать оборону. Много их полегло на
– Откуда ты знаешь?
– Это самое известное сражение прошлого века, о нем только младенцы не слышали.
– И я, – сказала Кьярра.
– И ты, – согласился я.
– Но мама говорила, что нашла отца именно там. После боя. Как так?
– Понятия не имею. И вообще, – я сделал глоток, – ты тоже не могла оказаться в той пещере.
– Почему?
– Потому что ты дракон!
– А может, когда я человек, колдовство не действует?
«Что, если это и правда так? – подумал я. – Например, отца Кьярры подбили, он рухнул в море и сделался человеком в надежде на то, что так его смогут выловить свои, зацепился за какой-то обломок, а волны выбросили его на берег? Не на сам остров, конечно, а через пролив. И там его подобрала мать Кьярры. Вышла, скажем, пособирать ракушки или плавник для костра, заревом на горизонте полюбоваться, а тут… Но как она затащила его на гору?»
Мое воображение позорным образом спасовало. Я мог лишь предположить, что мать Кьярры жила в обычной рыбацкой хижине, не привлекая к себе особенного внимания, а по ночам тайными путями уходила на охоту. И если предположить, что раненого она выхаживала тоже не на побережье, то кое-что становится на свои места. Иначе его заметили бы соседи, и очень быстро…
Но как это объясняет логово на склоне высоченной горы? Багралор не самый высокий пик на материке, но, должно быть, самый коварный. Никто из обычных людей еще не покорил эту вершину: скалолазам мешают отвесные склоны, коварные уступы, холод и чудовищный ветер. А брать с собой чародея – это не то. Не по правилам. Хотя, может, кто-то и пытался, я не в курсе.
Уверен, чародеи выстроили бы свой оплот на его вершине, если бы могли, но увы, из воздуха башню не сотворишь, а таскать наверх материалы слишком накладно. Да и вряд ли им хотелось вечно сражаться с ветром и холодом: раз и навсегда даже печку-самогрейку не зачаруешь, колдовство со временем выдыхается, нужно его подновлять, а чем оно сложнее, тем больше сил это отнимает.
А может быть… Я потер висок, в котором знакомо заныло. И невольно обрадовался, хоть это и глупо: лишиться чего-то настолько привычного, пускай и неприятного, очень уж странно. А странностей мне и без того хватало.
Может быть, все дело в том, что мать Кьярры была внутри охраняемого периметра изначально, еще когда его устанавливали? И чары не распознавали ее, как чужого дракона, вторгшегося на территорию Баграни? Если при этом она могла, не шевельнув пальцем, попасть из хижины на берегу в пещеру на Багралоре или в свои охотничьи угодья, то жила припеваючи. Ни один другой дракон, дикий или прирученный, ее бы не нашел, а нашел – не сумел бы добраться. Но вот Кьярра – другое дело… Не важно, что она плоть от плоти своей матери, для чар-то чужая.
Нет, не сходилось. Только что Кьярра побывала на Багралоре, а он однозначно входит в зону действия чар. Слишком уж удобно атаковать
Может, ее мать и впрямь опасалась, что Кьярра по недомыслию может нарушить периметр, и тогда ее неминуемо заметят? Разве что так… Тогда понятно, почему она решила переселиться, едва узнала о будущем ребенке: за ним поди уследи! Человеческие дети – и те ухитряются натворить дел, стоит только отвернуться на минуту, а матери Кьярры пришлось бы отлучаться на охоту…
А отец? Все-таки человек, выброшенный на берег? Или дракон? Если так, то попасть на Багралор он мог только одним путем: с помощью спасительницы, по скрытым путям. Мать Кьярры, допустим, нашла его в открытом море после боя. Мало ли, выбралась за периметр и полетела поживиться, наткнулась на соплеменника, решила ему помочь и отнесла в свое логово. (Человек, к слову, скоро бы там задохнулся, что говорило в пользу второй версии.) Очевидно, такое перемещение не засекли… Или же в человеческом облике дракон действительно намного менее заметен, чем в настоящем, в общей сумятице могли не обратить внимания. В конце концов, драконов кругом острова вилось столько, что сигнальные чары должны были вопить не затыкаясь.
Вот это уже больше походило на правду.
– Рок… – снова окликнула Кьярра. – Ты все думаешь и думаешь, и мне страшно.
– Почему? – мстительно спросил я, но она не поняла иронии.
– Потому что у тебя внутри… как будто клубок змей. И они шевелятся, сплетаются теснее. Я знаю, это твои мысли. Они холодные, холоднее льда, и… И поэтому я боюсь.
– Мысли действительно дурные, – кивнул я. – Надо же, не представлял, как это выглядит со стороны.
– У многих людей так, – сообщила Кьярра и привычно уселась на пол у моих ног. Очевидно, ее смирение было недолгим. – Но немножко, и там есть другое. А ты думаешь только об одном. Почему?
– Мы ввязались в нехорошую историю, я уже говорил, – медленно произнес я. – И чем дальше, тем хуже она выглядит. Думаю, нужно менять планы и попросту уходить отсюда как можно дальше, если жизнь дорога.
– Но ты же хотел искать моего отца!
– Как бы нас самих не нашли…
– Я не понимаю! – нахмурилась Кьярра. – Объясни простыми словами, ты же умеешь! И не сердись… Я стараюсь, но если я чего-то не знаю, как мне об этом думать?
– Вовсе я не сержусь, – сказал я, и это было чистой правдой. К тому же проговорить вслух свои догадки полезно: так заметнее огрехи в рассуждениях и дыры в логических выводах. – Я начну издалека. Если что-то будет непонятно, спрашивай сразу.
Кьярра кивнула и устроилась поудобнее. Я не представлял, как она ухитряется скрутиться в такой узел, у меня при одной мысли о подобном начинали ныть все суставы. Старею, наверно.
– Люди постоянно воюют между собой, – сказал я.
– Я знаю. Драконы тоже воевали друг с другом, когда были дикие. И теперь воюют, только для своих людей.
– Это было вступление, – пояснил я. – Так вот, чародеи утверждают, что никому не подчиняются, а сражаются за ту или иную сторону, только исходя из своих убеждений. Вранье, точно тебе говорю. Если среди них и есть идейные, то их меньшинство, а остальные служат тому, кто больше заплатит. Не то чтобы я считал это чем-то плохим, но одно дело – честно наниматься к более щедрому господину, а другое – устраивать из этого такое представление.