Избранное
Шрифт:
– Да, случилось. Убийство. Не в этом квартале, поближе к центру, но я подумала, вы могли увидеть этого человека хотя бы случайно – мимо вас столько народу за день проходит! Взгляните, пожалуйста, сьер…
Газетчик протянул руку за уже порядком помятым и замызганным портретом убитого, нахмурился, поворачивая картинку так и этак… А потом вдруг выговорил:
– Неужто этот дурак все-таки убил кого-то?
– Вы его знаете?! – Лэсси чуть не перевернула тележку, так навалилась на нее, стремясь
– Погодите, сье, – отпрянул Блесс. – Ничего я вам говорить не буду, пока вы мне не скажете: этого типа что, задержали? Он в кутузке или где?
– Н-нет…
Дайсон нахмурился: что-то было не так.
– Значит, пока еще в управлении, в предвариловке? Так идем скорее!
– Погодите, погодите. – Лэсси удержала его за рукав, когда он принялся складывать свой товар. – Ничего не понимаю… Вы узнали этого человека?
– Немного похож на одного знакомца, – сквозь зубы ответил Блесс. Газеты вываливались у него из рук и стлались по тротуару.
– Почему вы решили, что он мог кого-то убить?
– Потому что дурак. Идемте же, сье…
– А тележка ваша?
– Оставлю. Небось не украдут. Бывало такое – я уходил, потом приду – газетки нет, монета лежит… Все давно знают, что почем…
– Стойте, стойте, сьер Блесс! – Лэсси раскинула руки. – Не нужно торопиться. Человек с портрета никого не убил. Ну, во всяком случае, нам ничего об этом не известно. Это его убили.
– Как?..
Газетчик осел на складной стульчик, снял пенсне и близоруко заморгал.
– Еще до рассвета. В утренние газеты не попало, но скоро, наверно, будет экстренный выпуск.
– Говорил я ему… говорил… – Блесс закрыл лицо рукой. – Так и будет… Убьют и в канаву бросят, но нет, он же умный, лучше старших знает…
– Погодите, сьер, я совсем вас не понимаю. – Лэсси обошла импровизированный прилавок и присела на корточки перед стариком. – О чем вы? Кто должен был бросить его в канаву?
– Дружки его, кто еще? Там таких молодых да ранних – ведром черпай, а он возомнил – станет лучшим! Ох дурак…
Блесс плакал, странно так – плечи тряслись, а слез Дайсон не видел. Однако и на притворство это не походило, он же прекрасно отличал запахи и мог с уверенностью сказать, что старик горюет, но в то же время испытывает странное облегчение, только сам себе в этом не признается.
– Какие дружки? В чем – лучшим? – потрогала его за локоть Лэсси. – Вы можете назвать его имя?
– Имя? – Блесс снова нацепил пенсне. – Только по этой картинке?.. Похож, но мне бы посмотреть, вдруг ошибся?… Может, еще какие приметы есть?
– Да! – сообразила Лэсси. – У него наколки на обеих руках, от локтя и выше. Разноцветные такие, в основном там цветы и змеи. Вот, сейчас… я нарисовала по памяти…
Она
– Одет был в майку, тренировочные штаны и стоптанные ботинки. И при нем имелся мешок сахара, – добавила Лэсси, и Блесс как-то странно то ли всхлипнул, то ли вздохнул. – Что с вами? Сьер?
– Ничего, сье, – выговорил он с явным усилием. – Если… мешок сахара… И наколки… Тогда это почти наверняка он.
– Да кто же!
– Райни Вилль. Он мне… ну, почти как приемный. Из Гнилой слободки мальчишка, вроде Воробья.
«Хочу посмотреть на рожу Сэла, – злорадно подумал Дайсон. – Сомневаюсь, что он уже успел установить имя убитого!»
– О, сьер… – Лэсси вдруг привстала, подалась вперед и обняла газетчика.
«Не делай так никогда, бестолковая! – мысленно взвыл Дайсон. – Может, он прикидывается, а сам только и ждет, как бы всадить тебе нож в печенку!»
Но на этот раз обошлось…
– Да. Он всегда бегал по ночам, чтобы никто не увидел. Вы же видели наших мальчишек – засмеют! А на гимзал у него денег не было. Все, что заработал, на наколки спустил, – говорил сьер Блесс, потирая кончик кривого носа. Слез у него не было. – Райни, как вернулся из армии, устроился на склад. Образования, считай, нет, но зачем оно грузчику? Он зато был сильный и совсем не пил. Его там за хорошего работника держали…
Лэсси одной ей понятными каракулями записывала адрес склада и прочие детали.
– И кто-то приохотил его к боям. Наверно, Сулли, есть там такой… Но точно не знаю, врать не буду. Он завсегдатай – играет по-черному… Взял Райни с собой раз, другой, тому понравилось, все жалованье проиграл. Пришел ко мне, повинился – больше не буду. Я ему одолжил немного, и он вскоре все вернул…
– Сьер, а родных у него совсем нет? – осторожно спросила Лэсси.
– Была мать, но она умерла, когда он служил. Болела сильно. Я ей помогал чем мог, но… Хорошо, не увидела, что Райни затеял!
– Решил сам стать бойцом, да?
– Точно так, сье… – Блесс опустил голову. – Первым делом руки изукрасил. Многие, кто пришел в первый раз, выбирают бойцов по раскраске, это ему Сулли нашептал. Все равно как петухов – один с синим хвостом, другой с красным… Ну а как иначе различишь, если оба примерно одинакового роста и сложения? И ничем еще не прославились? А многие еще и лица не показывают!
– И что потом?
– Райни вышел на арену раз-другой, с такими же новичками. Оказалось, не так уж он хорош, как думал. Вышло так… серединка на половинку – то он противника уложил, то самому морду набили. Однако хозяин боев сказал, что у Райни есть будущее, и велел тренироваться. Вот он и тренировался.