Избранные главы элементарной математики. Учебное пособие

Иванов Олег Александрович

— На самом деле не могу его винить, — сказал Лиам, еще один гончар по другую сторону от Оуэна. — Приз стал только больше.

Три служанки засвистели в ответ на его замечание.

— Миледи — не призовая племенная кобыла, — проворчала Клэр.

— Она достойна куда лучшего, чем он, — согласилась Фиа. — Особенно сейчас.

Брижитт властно кивнула.

— Она может заполучить любого мужчину, которого захочет, — и, поднося чашку к губам, подмигнула Хакону поверх края.

Его уши загорелись,

и инстинкт подсказывал опустить взгляд, но он не мог себе этого позволить, не тогда, когда разговор летел быстрее, чем колибри меж цветов.

Горничные и гончары начали обсуждать лучшие варианты брака, Фиа утверждала, что никто, кроме принца королевства, не подойдет леди Эйслинн. Хакон слушал дальше, его грудь сжималась от каждого имени, которое они озвучивали, и нарастало рычание. Наконец, оно сорвалось с его губ.

Он погладил Вульфа по голове, притворившись, что это он издал этот звук, когда те, кто сидели ближе к нему, подняли головы.

Хакон проглотил рычание, загнав его поглубже, туда, где он пытался удержать свой постоянно растущий интерес к наследнице Дарроу.

«Она не для тебя», напомнил он себе. Не в первый раз за этот день.

Тем не менее, он ничего не мог с собой поделать, когда разговор затих, и, не имея возможности следить за губами, его взгляд переместился на высокий стол.

Сердце Хакона бешено заколотилось, когда он увидел леди Эйслинн, смотрящую через зал — на него. Она была так далеко, насколько это возможно в большом зале, в течение всего ужина сидела за высоким столом с отцом и бароном Баярдом, и все же Хакон ясно видел несчастное напряжение в ее взгляде.

Она моргнула, румянец залил ее щеки, когда она поняла, что он тоже смотрит на нее. Ее взгляд переместился обратно на барона, который наклонился к ней, почти наполовину перегнувшись через стол, явно пытаясь привлечь ее внимание.

Рев зверя внутри него был таким громким, что Хакон больше ничего не слышал.

Его глаза были прикованы к барону, ревнивая ярость испепелила здравый смысл. Он чувствовал рычание, клокочущее в груди, звериный язык, более древний, чем слова, который означал только одно…

Пара. Моя.

— Хакон? — чья-то рука накрыла его руку.

Его внимание треснуло, как лед на озере, нарушив спокойную сосредоточенность.

Он уставился на маленькую женскую руку, сжимавшую его кулак, отводя свой, без сомнения, убийственный взгляд от барона. К тому моменту, когда он посмотрел на Брижитт, он надеялся, что, по крайней мере, не похож на зверя, который, казалось, бушует под поверхностью.

Все горничные и гончары выжидающе уставились на него — Фиа смотрела с чем-то слишком близким к пониманию во взгляде, но именно Брижитт прикоснулась к нему и произнесла его имя. Она улыбнулась, хотя выражение ее лица стало напряженным.

— Простите меня, — поспешил сказать он. — О чем вы спрашивали?

Брижитт улыбнулась шире, наклоняясь вперед, пока ее груди не прижались друг к другу на столе.

— Я просто спросила, на что похоже орочье ухаживание.

Уши Хакона горели, он откашлялся, чтобы выиграть

время. Ее ладонь все еще была на его руке, ее улыбка и грудь были рядом.

Со мной флиртует женщина. За несколько недель, проведенных в замке, он немного привык к этому, хотя большинство женщин и несколько мужчин вскоре стали искать другие объекты для заигрываний, когда он погрузился в работу, и у него почти не оставалось времени на ответный флирт или проявление внимания к кому-либо еще.

Кончики ее пальцев описывали круги по его руке, а во взгляде появилась томность. То, что поначалу казалось Хакону волнующим, теперь лишь смущало.

Слова не сразу пришли к нему на ум, и прошло невыносимо много времени, прежде чем он, наконец, заставил себя приступить к описанию орочьих обычаев. Он приказал себе смотреть только на Брижитт, повернуть руку так, чтобы ее ладонь легла в его.

Попробуй. Позволь вскружить себе голову.

Он рассказал им о том, как заинтересованный орк в Калдебраке часто начинал с подарков, демонстрируя свое умение, чтобы привлечь внимание желаемого партнера. В орочьих ухаживаниях главную роль играли демонстративные действия. но оркцесс особенно покоряли не слова, а поступки — последовательные и весомые, доказывающие преданность, твердость намерений и страсть возможного партнера.

Эти действия были призваны укрепить супружеские узы, помочь потенциальным партнерам решить, доведут ли они до конца финальный акт переплетения своих жизней, своих сердец, самих своих душ. Однако он опустил эту часть — связь между супругами была тщательно хранимым секретом среди орков. Это была их величайшая сила, но также и их величайшая слабость. Спаренные орки высоко ценились как воины, поскольку необходимость защитить пару могла быстро вызвать ярость берсерка, подобная которой была увековечены в сагах.

Он также не рассказал им о старом способе орочьего ухаживания, когда самцы перекидывали желанную партнершу через плечо и исчезали в дикой местности, оставаясь с ней наедине до тех пор, пока не образуются прочные брачные связи. Предполагалось, что партнер должен согласиться добровольно, но традиция вышла из моды, когда слишком во многих случаях согласия не было. В Калдебраке подобное сейчас считалось бы варварством, и Хакон полагал, что люди тоже отнесутся к этому с той же точки зрения.

То, что он сказал, казалось, понравилось Брижитт, так как ее улыбка стала только шире.

— Какие подарки вы бы подарили кому-либо? — спросила она.

Серебряные перья с резьбой. Золотой обруч-ожерелье того же оттенка, что и ее волосы.

Резная роза.

Фиа кашлянула в салфетку.

Блядь.

Его глаза метнулись к Фиа, и они обменялись взглядом, полным понимания.

Блядь!

Он едва слышал, когда Брижитт наконец выпрямилась с довольной улыбкой на губах, несмотря на то, что Хакон не нашел, что ей ответить.