Избранные главы элементарной математики. Учебное пособие

Иванов Олег Александрович

Губы Бренны сжались, и на мгновение Эйслинн приготовилась к резкому отпору. Бренна была женщиной гордой и требовательной, особенно к себе. Сомневаться в ее верности — почти оскорбление. Но Эйслинн знала: Бренна прощала Джерроду многое. Слишком многое. Она никогда не скупилась на замечания в адрес Эйслинн, но брат… брат был почти неприкосновенен.

Если бы кто-то, кто-нибудь, установил Джерроду границы — может, все было бы иначе. Возможно, если бы родители не были так сосредоточены на воспитании Эйслинн как наследницы с ее «иным» мышлением, они бы

заметили, каким завистливым и жестоким становился их сын. Первой это поняла Бренна. И все же она любила его. Как мать. Даже когда он вел себя отвратительно. Даже когда он был опасен.

— Он просто глупый мальчишка, — наконец сказала она. — Думаю, скоро все это ему надоест.

— Я тоже надеюсь на это. Но мы обе знаем, каким он становится, когда чего-то по-настоящему хочет, — спокойно ответила Эйслинн. — Он никогда не направлял свое упрямство в нужное русло, на служение Дундурану. Только на достижение своих целей. Его ярость уродлива. И ты знаешь это не хуже меня.

— У твоего брата была трудная жизнь.

Сорча едко усмехнулась.

Эйслинн прикусила язык. Это было правдой. Несмотря на все привилегии, Джерроду было непросто. На это были свои причины. Но его поведению нет оправдания.

— Это не дает ему права угрожать своей семье и дому, — сказала Бренна.

— Согласна. — Эйслинн откинулась на спинку кресла, изучая лицо шателен. Ей хотелось верить ей. Но сейчас не время для ошибок.

— Хорошо. Держи меня в курсе всего, что узнаешь.

— Конечно, моя леди. — Сделав короткий реверанс, Бренна удалилась.

Повисшая после ее ухода тишина была тревожной.

— Я хочу, чтобы ты следила за ней, — тихо сказала Эйслинн Фиа. — Но это только между нами.

— Да, миледи.

— Разве все это необходимо? Стоит ли подозревать ее и шпионить? — Сорча нахмурилась.

— Надеюсь, что нет, — прошептала Эйслинн. — Но у Джеррода были сторонники.

— Их недостаточно, чтобы свергнуть вас, — уверенно сказала Фиа. — Ваши люди лояльны. Они видят, сколько вы делаете — и делали, даже когда он был наследником. Они знают, кто лучше подходит для правления.

— Он не найдет поддержки, когда люди услышат, что он собирается привести наемников, — добавила Сорча. — Судьба знает, что те сделают с таким городом.

Новая волна ужаса прокатилась по ее телу. Она не могла позволить, чтобы армия Джеррода подошла хоть на день пути к Дундурану. Любой, кто был достаточно глуп или отчаян, чтобы последовать за ним, не пощадит этот город.

— Ты выглядишь уставшей, — Сорча обошла стол и положила руку ей на плечо. — Все будет хорошо. Вот увидишь. Дарроуленд верен тебе.

Она должна была в это верить.

Иначе ей не вынести тяжести той ошибки, которую она не могла допустить.

24

?

Не

то чтобы это что-то значило лично для нее, но Эйслинн была уверена: сегодня Бренна, без сомнения, гордилась бы ею.

Готовясь к заседанию совета, она рано встала и терпеливо сидела, пока Фиа выбирала подходящее платье и укладывала ее волосы в изящные косы и локоны, украшенные жемчужными шпильками. Тонкий полумесяц головного убора, инкрустированный жемчугом и аквамаринами, отводил волосы от ее лица. Длинная нить жемчуга спускалась к шее, где рядом покоились золотая стрела и меч — эмблема ее дома.

Глядя в зеркало, Эйслинн подумала: Я похожа на мать.

Это было не плохо. В подобных ситуациях она всегда стремилась подражать элегантной леди Ройсин. Но все же, глядя на свое отражение, она ощущала отстраненность — словно смотрела не на себя.

Но сейчас так и должно быть.

Ощущение прохладного жемчуга на коже сопровождало ее, пока они с Фиа, Сорчей и двумя телохранителями шли к залу совета. Это не было неприятно — скорее, слегка отвлекало, как напоминание о том, насколько тяжелым может быть внешний блеск. Она чувствовала себя закованной в доспех из шелка и жемчуга, и напоминала себе: Пусть видят оболочку. Пусть судят по ней.

Сорча одобрительно кивнула. Фиа чуть заметно улыбнулась. У дверей ее охранники распахнули створки — и, затаив дыхание, Эйслинн вошла.

Гул стих. Но вместо раздражения в воздухе повисло напряженное ожидание. Как наследница и единственная представительница дома Дарроу, Эйслинн знала: встреча не начнется без нее.

Сделав шаг — неуверенный, но твердый, — она направилась к своему месту во главе стола. Фиа встала чуть позади, с папкой документов в руках. Сорча заняла позицию рядом с другими йоменами — места за столом были только для знати.

Эйслинн стояла во главе и встречалась взглядом с каждым, кого успевала заметить. Падраик Баярд был здесь — он никогда не упускал случая появиться в Дундуране. Эрл Старли, без сомнения, надеялся увидеть леди Лизбет. Барон Морро тоже явился — говорили, он искал любой повод покинуть свое поместье после смерти жены. Кроме них — еще несколько вассалов и йоменов, ранее отсутствовавших на летнем собрании. Теперь их было больше пятидесяти — почти вдвое больше, чем в прошлый раз.

Пришли посмотреть, как будет корчиться наследница.

Она отказалась развивать эту мысль. Щеки запылали.

«Никогда не позволяй им получить больше, чем ты готова», — говорила ее мать.

Она уже собиралась занять место, когда двери вновь отворились.

Один из охранников заглянул внутрь:

— Миледи, там…

Эйслинн увидела знакомый развевающийся черный плащ. Сердце сжалось, но голос ее прозвучал спокойнее, чем она чувствовала:

— Да, впусти его.

После короткого колебания охранник открыл двери шире, и в зал вошел Алларион.