Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
Левашов вопросительно посмотрел на возбужденного старшину.
— Это кого же?
— А вот слушайте. Случилась, значит, тревога — воспитанники построились. Заправиться как следует ребята не успели, оделись кое-как. А Лавров?.. Вот, думаю, молодец этот Лавров! У него даже ботинки…
— Зашнурованы?
— Вы тоже заметили?
— Нет, просто спрашиваю.
— Разрешите, я его допрошу, — просит старшина.
Левашов нахмурил брови.
— Не нужно.
— Прикажете
— И вызывать не нужно…
Старшина в недоумении разводит руками.
— Как же быть? — тихо произносит он, не глядя на офицера, словно задает этот вопрос самому себе. — То ли дело четвертая рота — комсомольцы. Продраили бы парня на собрании — и все в порядке! А с этими малышами… И учи их, и требуй с них, — и все это, пожалуйста, по-деликатному… Просто ум за разум заходит!.. Что же делать?..
— Учить и требовать, — твердо отвечает старшине Левашов, — и все это — деликатно… А пока — молчать. И не подавать вида…
Он поднимается со своего кресла и, взяв со стола пачку каких-то билетов, протягивает ее Коркину.
— Молчать и не подавать вида, — повторяет старшина упавшим голосом и пожимает плечами. — Есть!..
Такелажная мастерская.
Воспитанники пятой роты занимаются практической работой — ремонтируют шлюпки.
На переднем плане у верстака работает Дима. Он строгает планку, но дело у него не ладится — не закрепленная дощечка все время выскакивает из-под рубанка.
К Диме подходит Сергей.
— Давай я тебе помогу, — предлагает он.
— Без тебя обойдусь! — сердито отвечает Дима. — Сработал уже одно дело!..
Обиженный Сергей возвращается на свое место.
В мастерскую вбегает Марат. Дежуря по училищу, он ухитряется забежать на минутку к товарищам.
— Внимание! Внимание! — громко объявляет Марат. — Последние известия!..
Его окружают нахимовцы.
— Опять что-нибудь случилось? — с тревогой спрашивает Снежков.
— Сегодня во Дворце пионеров бал для нахимовцев! — с волнением сообщает Марат.
— Прелестно! — обрадовался Снежков. — Значит, потанцуем?..
— Рано веселитесь! — угрюмо бросает Марат зашумевшим товарищам. — Танцевать не придется! Пойдут все, кроме нашей роты…
Козырнув ребятам, он исчезает за дверью.
— Понятно! — восклицает Дима и, взглянув в сторону Сергея, решительно направляется к его верстаку. — Слыхал последнюю новость?
— Слыхал.
— Вот и скажи теперь, почему из-за тебя должна страдать вся рота?..
— Отойди! — угрожающе бросает ему Сергей.
— Смотри, какой вояка! — насмешливо произносит Дима. — Медали повесил…
— Медали
— А почему? Это же не кнопки сигналов!
Дима вызывающе хохочет.
И вдруг раздается раздраженный окрик Бориса:
— Мачта, оставь!..
— Не оставлю! — петушится Дима. — Пусть признается!..
В эту минуту за его спиной появляется старшина Коркин. Заметив его, ребята торопливо принимаются за свои дела.
— Что случилось, воспитанник Зайцев? — спрашивает Коркин.
— Сами знаете, товарищ старшина, — с неохотой отвечает Дима.
— Воспитанник Зайцев, научитесь докладывать старшему начальнику, — строго наставляет Коркин. — Говорите коротко, ясно. Докладывайте самое главное…
Дима подтягивается.
— Есть, самое главное!.. Из-за этой истории со Столицыным нас сегодня во Дворец пионеров не берут, а завтра…
Старшина перебивает его:
— Получите билет во Дворец пионеров!
И он начинает раздавать мальчикам билеты, которые вручил ему Левашов.
— А Столицыну билет будет? — робко спрашивает у старшины Борис.
— Столицыну билета нет, — сухо отвечает старшина и вдруг замечает, что у Бориса развязался шнурок. — А вы, воспитанник Лавров, лучше шнурок завяжите, а то как тревога, так у вас…
— Какая тревога? — испугался Борис.
Старшина вспомнил, видимо, наказ Левашова и заговорил другим, более «деликатным» тоном:
— Говорю, случится, допустим, тревога, наступите на шнурок — упадете…
Он продолжает раздавать билеты.
На глазах у Сергея блестят слезы.
Дворец пионеров. Огромный белоколонный зал. Нарядная толпа детей. Играет музыка.
Нахимовцы и школьницы танцуют полонез. Вокруг веселые, радостные лица зрителей.
Не весел только Борис. Он одиноко стоит у колонны и, занятый своими тревожными мыслями, не видит, как к нему подходит Левашов.
— А вы почему не танцуете? — спрашивает офицер.
Борис от неожиданности не знает, что ответить. Но Левашов словно не замечает его смущения.
— Я хотел поговорить с вами о Столицыне, — продолжает офицер. — Вы, кажется, друзья?.. Надо его поддержать, если он не виноват… А если виноват — надо помочь ему признаться…
В эту минуту к ним приближается веселая толпа малышей, во главе которой ковыляет белый медвежонок.
— Здравствуйте, товарищ капитан третьего ранга! — приветствует «медвежонок» офицера. — Не бойтесь — это я!..
Он проворно снял маску и на Левашова глянуло счастливое озорное лицо Степы Сковородкина.
— А, Степа! — приветливо улыбнулся офицер. — Как успехи?