Избранные письма. Том 2

Немирович-Данченко Владимир Иванович

[336] При возобновлении «Чайки» в 1916 г. роль Треплева репетировали М. А. Чехов и Г. П. Юдин, роль Нины — О. В. Бакланова и А. К. Тарасова. Работа по возобновлению спектакля не была доведена до конца.

[337] В 1915 г. Л. Н. Андреев прислал Немировичу-Данченко свою новую пьесу «Самсон в оковах». Пьеса произвела на него сильное впечатление, и после долгих переговоров с автором она была включена в репертуар на 1916 г. Однако к репетициям так и не приступили, и постановка не была осуществлена. Пьеса вызвала резко отрицательное отношение со стороны В. И. Качалова, которому предназначалась главная роль. К. С. Станиславский

долго не находил времени, чтобы познакомиться с пьесой, а по прочтении остался к ней равнодушен (переписку по поводу «Самсона в оковах» между Л. Н. Андреевым и Вл. И. Немировичем-Данченко {594} см.: «Ученые записки Тартуского университета», Вып. № 266, Тарту, 1971).

[338] 18 января 1916 г. в Камерном театре происходил диспут о современном театре, на котором выступил Ф. Сологуб. Вл. И. Немирович-Данченко на этом диспуте не выступал.

В своем докладе Сологуб выдвинул требование репертуара не только героического и трагедийного, но репертуара, «мечтою преображающего жизнь», то есть символистического, в противовес «бытовому» театру с его «бесплодным» стремлением как можно более точно копировать жизнь. Сологуб требовал, чтобы руководители театров, составляя репертуар, имели в виду исключительно художественные достоинства пьес, а никак не роли для актеров. После Сологуба выступали польские писатели Мечислав Лимановский и Тадеуш Мицинский, а затем К. Д. Бальмонт и Вяч. Иванов («Театр и искусство», 1916, 24 января).

[339] Драмой Калидасы «Сакунтала» 25 декабря 1914 г. открылся Московский Камерный театр. Роль Сакунталы играла А. Г. Коонен. Режиссер А. Я. Таиров. Художник П. В. Кузнецов. Музыка В. Поля.

[340] Дмитрий Владимирович Философов — у Немировича-Данченко описка: «Дмитрий Павлович».

[341] Немирович-Данченко имеет в виду статью Бердяева «О политической эстетике», напечатанную в «Утре России» 8 июня 1916 г. В этой статье Н. А. Бердяев пишет: «Русские пластически мало одарены. У нас нет любви к форме, нет жеста, нет эстетики в нашей общественной жизни, нет гармонической связи между музыкой русской души и ее пластикой. Этичность русской души, ее исключительная любовь к правде и простоте… все эти чувства в конце концов вступают во вражду с эстетикой… Русский человек очень склонен к переживанию трагизма, но он не любит драматизации жизни. Внешне выраженный эстетизм, форма, жест — все это кажется русскому человеку неискренностью. Он не выносит никакой риторики. Только внутреннюю красоту души принимает он».

[342] Публикуется впервые. Архив Н-Д, № 1713.

Дата установлена по почтовому штемпелю.

[343] Журнал репетиций «Села Степанчикова» начат надписью: «Господи, в добрый час!!! 11 января 1916 г. А. Вишневский, К. Станиславский» (Музей МХАТ).

После летнего перерыва репетиции возобновились 16 августа 1916 г. (67-я по счету); их вел И. М. Москвин; с 77-й репетиции (вечер 28 августа 1916 г.) работу снова вел К. С. Станиславский. М. В. Добужинский был художником спектакля.

[344] {595} Возобновление «Иванова» было показано только в сезоне 1918/19 г. (12 ноября 1918 г.).

[345] Премьера «Села Степанчикова» была отложена (см. письма 344 – 346).

[346] Ни одна из перечисленных пьес (как и возобновление «Чайки» и «Дяди Вани» в новом составе) в Художественном театре не была доведена до премьеры.

[347] Репетиции

«Розы и Креста» возобновились 24 сентября 1916 г., а Качалов включился в них с 3 октября (Дневник репетиций. Музей МХАТ). В. В. Лужский был сорежиссером готовившегося спектакля.

[348] Пьеса Мережковского находилась в театре с 1915 г. По-видимому, Немирович-Данченко изложил Мережковскому свои соображения, после чего пьеса была автором переработана. План новой редакции пьесы о Бакунине (цензуры ради он должен был носить имя Кубанина) изложен в письме к Немировичу-Данченко от 3 марта 1916 г. («Русские романтики на фоне крепостного права». Архив Н-Д, № 4930/2).

Пьеса была прочитана труппе и после чтения передана в театр 17 мая 1916 г.

[349] Л. М. Коренева была занята в «Селе Степанчикове» в роли Татьяны Ивановны.

[350] М. П. Лилина, О. Л. Книппер-Чехова.

[351] В связи с войной в Москве были ощутимы трудности со снабжением. Устанавливалась очередность распределения топлива. Художественный театр был зачислен во вторую категорию — наряду с университетом, тогда как остальные частные театры значились в пятой.

[352] В символической сказке-драме Гауптмана «Потонувший колокол» мастер Генрих мечтает отлить колокол, который сзывал бы всех людей; но колокол, когда его поднимают в горах на вершину, срывается в омут и тонет.

[353] Д. С. Мережковский был одним из организаторов Религиозно-философского общества в Петербурге.

[354] Станиславский и Немирович-Данченко в это время обдумывали возможность возвращения к совместной работе над спектаклями. В репетициях «Короля темного чертога» ни тот, ни другой не принимали постоянного участия (их вела Н. С. Бутова). Опытом совместной работы, закончившимся, однако же, драматически, стала постановка «Села Степанчикова».

[355] Публикуется впервые. Архив Н-Д, № 3441.

Год устанавливается по содержанию.

[356] {596} Откуда возникла уверенность Вл. И. Немировича-Данченко в существовании «двух лагерей» «петербургской высшей критики», установить не удалось.

[357] Немирович-Данченко был недоволен репертуаром 1916 г. Работа над «Осенними скрипками» его не увлекала. В письме к Л. Андрееву в начале 1915 г. он так отозвался о пьесе Сургучева: «“Осенние скрипки” вполне приемлемы, потому что безвредны. Водица с лимоном и сахаром». Судя по тону письма, не нравилась ему и новая комедия В. М. Волькенштейна «Маринка», которая так и не шла в Художественном театре.

[358] В письме к Вл. И. Немировичу-Данченко 11 августа 1916 г. К. С. Станиславский весьма активно и определенно высказывается по основным проблемам как текущей, так и будущей жизни театра. В плане материальном для Станиславского важнее было «будущее доходное дело в целом», чем интересы данного сезона. Но Станиславский разбирает в этом письме не только материальную сторону. Он предлагает Немировичу-Данченко свою концепцию репертуара, считая, что к новым пьесам необходимо добавлять классику, и предлагая поэтому рядом с «Розой и Крестом», «Самсоном в оковах» и «Королем темного чертога» ставить «Грозу», «Лес», «Бешеные деньги», «Ревизора», «Преступление и наказание». В этом же письме он поднимает важнейшие вопросы о студиях, о новой системе приемных испытаний в школу МХТ, о распределении ролей для молодых актеров в старых спектаклях театра, о творческой этике (см.: Собр. соч., т. 7, с. 625 – 633).