Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Простите за все. Передайте маме, что я ее люблю… — Она посмотрела на Эрику. — Я никогда не хотела, чтоб так вышло… — Из горла Нины вырвался хриплый присвист, свет погас в ее глазах, белая кожа быстро приобретала восковую желтизну.
От вертолета бегом возвращался врач с резиновым жгутом в руке.
— Умерла, — тихо сообщила ему Эрика. — Скончалась.
Врач оглянулся на Мосс, ожидавшую у вертолета вместе с Мией и Софи.
— Девочек нужно срочно в больницу, на обследование, — сказал он. — Я вызову за вами другой вертолет.
Не дожидаясь от нее ответа, он помчался
Эрика посмотрела на Нину, и все ее существо заполнила безмерная печаль. Как получилось, что эта молодая умная девушка ступила на столь ужасный путь? Эрика оглянулась на пещеру и в глубине прохода различила едва видимые очертания ног Макса Киркхэма. Было тихо, темнело. Эрика поежилась и свободной рукой закрыла глаза Нины.
На вересковой пустоши свистел ветер, колючий холод пробирал до костей. Эрика ходила туда-сюда, пытаясь согреться. Она думала о том, что очень долго гонялась за этими двумя убийцами, за которыми тянулся шлейф жестоких преступлений. И вот теперь она с ними одна, сторожит их тела. Она была рада, что их удалось остановить. Еще больше ее радовало, что Мия и Софи в безопасности и скоро воссоединятся с Полом и Марси. Но было бы куда лучше, рассудила она, если бы Макс и Нина сели в тюрьму на пожизненный срок. Смерть — слишком легкое для них наказание.
Наконец вдали появился вертолет.
Эпилог
Пятница, 18 декабря 2017 года
Прошло три недели. Эрика только что вернулась домой после долгого трудового дня, увенчавшегося визитом в поликлинику, где ей наконец-то сняли гипс. На улице стоял мороз, последние дни казалось, что вот-вот пойдет снег, но Эрика сомневалась, что у них будет снежное Рождество. Вставляя ключ в замочную скважину, она обратила внимание, что после долгих недель пребывания в гипсе ее рука выглядит усохшей. Она отперла дверь, шагнула через порог, подняла с коврика ворох открыток.
Пройдя в гостиную, она сняла пальто и первым делом открыла восемнадцатое окошко Рождественского календаря, который прислали ей Якуб и Каролина. Она вытащила из ячейки шоколадку и увидела в глубине Санту и миссис Клаус — толстых, веселых, улыбающихся. Санта держал веточку омелы над головой миссис Клаус, а та с кокетливой улыбкой наклонилась к нему, собираясь поцеловать.
— Главное помните, милые, что Санта приходит только раз в году. Не теряйте даром время, повеселитесь от души, — сказала Эрика календарю. Сунув шоколадку в рот, она прошла к холодильнику, налила себе водки, села с бокалом на диван и принялась распечатывать открытки.
Ее поздравляли с Рождеством Мосс, Крейн, Макгорри, и даже Питерсон прислал открытку с довольно двусмысленными «добрыми пожеланиями». Она каждый день видела их всех на работе, за исключением Питерсона — тот должен быть вернуться на службу в новом году, — и ей
Эрика собиралась заказать что-нибудь из еды на дом, но тут в дверь постучали. Она открыла ее и удивилась, увидев на пороге Марша. Они не общались со времени драматичных событий в Дартмуре.
— Привет…
— Привет, Эрика, — поздоровался Марш. Он заметно похудел.
— Входи. Выпьешь чего-нибудь? — предложила она, быстро добавив: — Чай, кофе?
Марш вошел, вытер ноги, но пальто не снял. Эрика провела его в гостиную.
— Нет, ничего не буду, спасибо, — отказался он, нервно барабаня пальцами по спинке дивана. Возникло неловкое молчание.
— Ну… ты как? — спросила она.
— Не знаю. Вроде ничего.
— А Марси?
— Пока не очень. Но постепенно выправляется.
— Софи с Мией?
— На удивление жизнерадостны. Счастливы, что снова дома. Все время льнут к нам, обнимаются. Мы думаем показать их психологу… как-нибудь, но они больше расстроены из-за Нины Харгривз… Она совершила тяжкие преступления, она убивала людей, и все же благодаря ей мои девочки живы.
— «Благодаря ей» твои девочки были похищены и вы потеряли двести тысяч… — Эрика нахмурилась. — Извини. Не то говорю.
— Ничего.
— Полиция Девона и Корнуолла достала тело Дина Гровера. Оно лежало там, где указала Нина — в колодце близ водопада на пустоши. Лицо было разбито камнем… А Мариэтта Хоффман в новом году предстанет перед судом.
Марш морщился, слушая эти подробности, а потом сменил тему разговора:
— А ты как сама? Я слышал, навещала Нилза Акермана?
— Да. Из эгоистических соображений. Чтобы поставить точку. Но я не уверена, что это помогло… Я могла бы простить его за то, что он предал меня, но из-за него теперь отправлены на пересмотр множество закрытых дел и приговоров. И самое смешное, что через четыре-пять лет его, скорей всего, выпустят — за хорошее поведение.
Марш кивнул, смущенно раскачиваясь на каблуках у дивана.
— Пол, может быть, все-таки выпьешь кофе?
Он покачал головой и сделал глубокий вдох:
— Марси просила узнать, будешь ли ты здесь на Рождество.
— Я? А что?
— Хочет пригласить тебя к нам на рождественский обед.
— К вам, на рождественский обед?
— Да. Я знаю, вы с ней не всегда сходитесь во взглядах…
— Мы с ней никогда не сходимся во взглядах, а после того, что произошло…
— Она так благодарна тебе за спасение девочек. Она очень эмоциональна по этому поводу… и насчет много другого… Но она говорит, что была бы рада видеть тебя у нас. И девочкам ты нравишься. Ты же понимаешь, что она пережила. Может, она хоть душу с тобой отведет. Ее родители тоже придут, но они всегда предпочитают, как говорится, заметать мусор под ковер. Если считаешь, что обед — это слишком торжественно, приходи на херес со сладкими пирожками… И она хотела бы извиниться перед тобой за то, что наговорила тогда перед всеми насчет тебя и меня…