Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— То есть во время сеансов физиотерапии?
— Да.
— А дома? Скажем, вы просыпаетесь среди ночи, потому что плохо себя чувствуете. Что вы делаете в таких случаях?
Ди-Ди замешкалась.
Я не стала давить.
— Я говорю себе, что надо попытаться заснуть, — наконец ответила она.
— И это помогает?
Ди-Ди снова неопределенно кивнула.
— Вам все это нужно? — резко спросила я.
Женщину, похоже, этот вопрос озадачил.
— Что вы имеете в виду?
— Наш сегодняшний сеанс. Вам нравится сидеть в этом кабинете, беседовать со мной?
Детектив оторвала взгляд от стены
— Нет, — напрямик ответила она.
— Тогда зачем вы пришли?
— Я хочу вернуться на службу. Мне нравится моя работа. — Теперь голос моей пациентки звучал скорее настороженно, чем враждебно.
— Вы ведь расследуете убийства, верно?
— Да.
— И вам это нравится?
— Я люблю свою работу.
— Понимаю. Ваше состояние, неспособность вернуться на службу… вам должно быть тяжело.
— Я всего лишь на больничном, — бодро заявила детектив. — Хотя условия могли бы быть попроще: заболел — сиди дома, поправишься — вернешься на работу. Но, как и все бюрократы, руководство департамента любит все усложнять. Ведь если даже плечо и выздоровеет, то что насчет головы? Вдруг я уже не тот хладнокровный детектив, каким была раньше? Возможно, я и смогу преодолеть все эти трудности без последствий. Но что, если нет? Что, если теперь я буду постоянно бояться идти на задания, переживать, что могу снова повредить плечо или шею? Руководство не желает моего возвращения на службу, но я не хочу торчать дома. Конечно, их можно понять, и все же…
— То есть вы здесь, чтобы уважить свое начальство.
— Что-то в этом роде. Заместитель начальника отдела лично вручил мне вашу визитку. Я поняла намек.
— И каков ваш план? — спросила я, подавшись вперед. Меня обуяло искреннее любопытство. — Вы же понимаете, вам придется посетить больше одного занятия. Никто не поверит, что вам хватило всего одного сеанса. А шесть сеансов, пожалуй, многовато. Предлагаю остановиться на трех. Вы заглянете ко мне еще три раза, и затем я освобожу вас от необходимости посещать психотерапевта.
Впервые за все это время мои слова впечатлили детектива.
— Я тоже подумала, что три занятия — самый удачный выбор.
— И оказались правы. Так и есть. Но вы должны относиться к нашим встречам со всей серьезностью. Таково мое условие. Вы не обязаны верить каждому моему слову, но пока не пройдут эти три занятия, вы будете меня по крайней мере слушаться. И делать домашние задания.
— Домашние задания?
— Точно. Для начала придумайте для своей боли имя.
— Чего? — Я снова полностью завладела вниманием детектива; скорее всего, она просто решила, что я ненормальная.
— Дайте своей боли имя. И в следующий раз, когда вы проснетесь посреди ночи, вместо того чтобы пытаться снова уснуть, обратитесь к своей боли по имени. Поговорите с ней и попробуйте услышать то, что она, возможно, захочет вам сказать.
— Типа «подай мне, пожалуйста, перкоцет»? [182] — буркнула Ди-Ди.
Я улыбнулась.
— Кстати, о лекарствах. Вы что-нибудь принимаете?
— Нет.
—
Снова это неопределенное движение, то ли детектив кивнула, то ли покачала головой.
182
Перкоцет — обезболивающий препарат.
— Скажи наркотикам нет и все такое прочее. По рецепту, не по рецепту… между нормальной жизнью и наркотической зависимостью от лекарств проведена жирная черта, и я не хочу ее пересекать.
— Значит, вы просто боитесь пить таблетки?
— С чего вы взяли?
— Многие боятся. Боятся влияния препаратов на их организм, боятся зависимости. Я никого не осуждаю. Мне просто интересно.
— Все легко и просто. Я не люблю таблетки. Терпеть их не могу.
— Считаете себя сильнее этой боли? Думаете, что таблетки вам не нужны?
— Вы загоняете меня под стереотипы.
— А вы избегаете моего вопроса.
— Правда, что вы не можете чувствовать боль?
Я улыбнулась, откинулась на спинку стула и бросила взгляд на часы:
— Двадцать две минуты.
Уоррен была отнюдь не глупа. Она тоже посмотрела на часы, висящие прямо над моим столом, и нахмурилась.
— Вы же детектив, — продолжила я. — Естественно, что вы решили нарыть обо мне побольше информации. Вы могли почерпнуть многое из «Бостонского вестника», не говоря об огромном количестве научных публикаций, авторы которых проявили изрядный интерес к моей особенности. А теперь вы нашли подходящий момент, чтобы применить свои знания, отвлечь меня таким образом и уклониться самой от ответа. Лучшая мера защиты — нападение, не так ли? — Мой голос звучал холодно. — К вашему сведению, детектив, я не могу испытывать каких-либо проявлений физической боли. А это значит, что самое лучшее для меня — сосредоточиться на вашей. Я ответила на вопрос, теперь ваша очередь. Вы считаете себя крепким человеком?
— Да, — выдавила Ди-Ди.
— Но эта боль в плече и спине делает вас неповоротливой, не так ли?
— Я даже голову не могу помыть без посторонней помощи!
Я выжидающе посмотрела на собеседницу.
— Доктора все твердят как один — ты поправишься. Это делай так, а это вот так, но тем не менее я даже спать нормально не могу. Не могу пошевелиться, не могу в свое удовольствие поваляться в постели, потому что теперь я просто ненавижу свою гребаную постель. Вы не представляете, каких усилий мне стоит лечь в нее, а потом встать. Я как старое разбитое корыто, к тому же еще и практически без работы. Недоело это дерьмо!
Женщина закрыла лицо руками.
— Черт возьми, кусок дерьма, ненавижу, ненавижу, мать твою!
— Мелвин, — посоветовала я.
— Что? — Ди-Ди подняла голову, в ее глазах мелькнул полудикий блеск. За свою карьеру я уже много раз видела такой взгляд — как у загнанного в угол зверя.
— Мелвин, — спокойно повторила я. — Думаю, вы можете назвать свою боль Мелвином. Ненавистный кусок дерьма Мелвин. И каждый раз, когда он вас побеспокоит, накричите на него. Придумайте побольше ругательств. Почему бы и нет? Может, вам и правда станет лучше. Осознайте свое превосходство над Мелвином, и ваше «Я» станет гораздо сильнее. Вам ведь этого не хватает? Чувства силы, самодостаточности?