Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Что же мне делать? — спросил Скотт, обеспокоенно уставившись на ногу.
Переключить внимание стоило некоторых усилий. К тому же раздражал Скарсдейл, молча наблюдавший за мной. Нетерпение пару секунд боролось с чувством ответственности, затем я сдался:
— Давайте-ка я посмотрю.
Рана оказалась не столь уж запущенной, как можно было ожидать по безобразному состоянию бинтов. Процесс заживления пошел, и имелись неплохие шансы, что функции нижней конечности восстановятся полностью. Стежки выглядели так, будто их накладывал неопытный
Закончив с бинтами, я встал, и в этот момент Карл лениво вошел в кухню. Одет он был в грязные джинсы и обтягивающую майку. Торс совсем не загорелый, мертвенно-бледного цвета, хотя крепкий и перевитый жилистыми мускулами. Бреннер бросил в мою сторону ядовитый взгляд, потом кивнул Скарсдейлу, нехотя выражая уважение. В общем и целом он походил на угрюмого мальчишку, вызванного в кабинет строгого завуча.
— Доброе утро, Карл, — сказал пастор, беря инициативу в собственные руки. — Извините, что пришлось вас побеспокоить.
В его голосе читалось некоторое осуждение. Заслышав такие нотки, Бреннер, кажется, даже устыдился своего внешнего вида.
— Да я только что встал, — сообщил он, хотя это и слепому было видно. Голос хриплый, как у едва проснувшегося человека. — Вернулся поздно.
Выражением лица Скарсдейл дал понять, что прощает Карла. В первый и последний раз.
— Доктор Хантер хотел бы вас кое о чем спросить.
Бреннер и не пытался скрыть свою ненависть ко мне.
— Да мне наср… — тут он спохватился, — наплевать, чего он хочет!
Пастор, наш терпеливый миротворец, воздел руки к небу.
— Я понимаю, это выглядит как вторжение, однако доктор Хантер полагает, что дело может оказаться важным. Мне бы хотелось, чтобы вы его выслушали.
Тут он обернулся ко мне и всем своим видом показал, что считает свою миссию выполненной. Я вступил в разговор, хотя мне здорово мешало присутствие Скотта с матерью.
— Вы знаете, что Бен Андерс арестован? — спросил я.
Бреннер не торопился с ответом. Он оперся задом о стол и сложил руки на груди.
— Ну и?..
— Вам что-нибудь об этом известно?
— Да я тут при чем?
— В полицию поступил анонимный звонок. От вас?
Как жар от раскаленной печи, от Карла исходили волны враждебности.
— А вам-то что за дело?
— Потому что если это так, я хотел бы знать, действительно ли вы его видели.
Его глаза превратились в щелки.
— Вы меня обвиняете?
— Послушайте, я просто не хочу, чтобы полиция зря теряла время.
— С чего вы взяли, что она теряет время? Уже давно пора присмотреться к этому ублюдку Андерсу.
Скотт обеспокоенно заерзал на стуле.
— Карл, я не знаю… Может, это не он…
Карл резко обернулся.
— А ты чего лезешь? Заткнулся, быстро!
Скотт вздрогнул и втянул голову
— Дело не только в Бене Андерсе! — возмутился я. — Господи Боже, да неужели вы не понимаете?!
Бреннер оторвался от стола и сжал кулаки.
— А ты кто такой? Мы тебя вечером остановили, так ты даже разговаривать не стал, а теперь заявился и давай мне указывать, что и как делать?
— Я просто хочу, чтобы вы сказали правду.
— Так я, по-твоему, вру?
— Вы играете с человеческой жизнью!
Он зло ощерился.
— Чудненько. Да пусть его хоть повесят, мне до лампочки!
— Да я не о нем! — закричал я. — А девушка?! С ней-то что будет?
Тут он перестал ухмыляться. Такое впечатление, что эта мысль никогда не приходила ему в голову. Он пожал плечами, как бы пытаясь оправдаться.
— Да она, наверное, и так уже… того… померла.
Скарсдейл успел придержать мою руку, когда я двинулся на Бреннера. Страшным усилием воли я заставил себя попробовать еще раз.
— Он держит их живыми трое суток, потом убивает, — сказал я, стараясь говорить ровно. — Держит живыми, чтобы проделать с ними бог знает что. Пошел второй день, и полиция еще не добилась от Бена Андерса признания. А все оттого, что кто-то заявил, будто видел его возле ее дома. — Здесь мне пришлось сделать паузу. Секунду спустя я добавил: — Я вас очень прошу. Если это были вы, то так и скажите им.
Все смотрели на меня, ошеломленные до потери дара речи. Никому, кроме следователей, не было известно, что жертв убивали не сразу. Маккензи придет в ярость, когда узнает, что я все выболтал. Ну и ладно. Теперь моим вниманием полностью завладел Бреннер.
— Понятия не имею, о чем вы тут говорите, — пробормотал он, хотя в лице его читалось сомнение. Он отказывался смотреть нам в глаза.
— Карл? — нерешительно обратилась к нему мать.
— Сказал «не знаю», значит — не знаю! — выпалил он, разозлившись опять, и повернулся ко мне всем корпусом. — Что, задал свой вопрос? А теперь пошел вон отсюда, кусок дерьма!
Не знаю, чем бы все обернулось, если бы не Скарсдейл. Он мгновенно встрял между нами:
— Хватит! — Затем, глядя на Бреннера, он продолжил: — Карл, я понимаю, вы расстроены, но вам никак не следует прибегать к подобным выражениям в моем присутствии. Или на глазах у вашей матушки.
Бреннер отнюдь не стал приветливее, получив выговор, однако убежденность Скарсдейла в собственном авторитете носила абсолютный характер. Пастор обратился ко мне:
— Доктор Хантер, вы получили ответ. Не думаю, что вам следует здесь задерживаться.
Я не двинулся с места и просто смотрел на Бреннера. Никогда еще не была так сильна моя уверенность, что он оболгал Бена, чтобы отомстить ему. Как же мне хотелось выбить наконец правду из этой наглой рожи!
— Если с ней что-то случится… — сказал я, не узнавая собственного голоса. — Если она умрет из-за твоего вранья, даю клятву, что прикончу тебя вот этими руками.