Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Это что же, их кровь на тропинке?
— Да, известная утечка имела место, пока они не согласились довольствоваться моим молчанием. — Если бы не витиеватая речь и преувеличенно внятное произношение, я бы никогда не сказал, что он пьян. — Сволочи, — добавил Бен, потемнев лицом.
— Избиение репортеров не самая удачная мысль.
— Да кто говорит, что я их избивал? Просто вывел за границу частной собственности, вот и всё. — На физиономию Бена набежало облачко. — Слушай, мне очень жаль, что так получилось с Дженни, — вздохнул он. — Черт, извини. Сказал
Я еще не готов принимать соболезнования.
— Во сколько тебя отпустила полиция?
— Часа два-три назад.
— Почему?
— В смысле?
— Почему они тебя отпустили?
Бен взглянул на меня поверх стакана.
— Да потому, что я не имею к этому никакого отношения.
— А зачем же тогда решил напиться?
— Зачем?! А тебя когда-нибудь допрашивали за убийство? — Он горько хохотнул. — «Допрашивали»! Как же, держи карман шире! Они не допрашивают, они рассказывают. «Мы знаем, ты там был, видели твою машину. Куда ты ее увез, что ты с ней сделал?!» Это тебе, не шуточки, вот так-то. Даже отпускали с таким видом, будто сделали великое одолжение.
Он поднял стакан в насмешливом приветствии.
— И вот я опять свободный человек. Если не считать, что теперь люди будут на меня пялиться и думать: «А-а, нет дыма без огня…» Или: «Никогда мы ему не верили, и правильно делали».
— Да ведь ты же ни при чем…
У него на скулах заходили желваки, однако ответил он довольно спокойно:
— Верно, ни при чем. И к другим убийствам тоже отношения не имею.
Признаюсь, я вовсе не собирался его расспрашивать, но сейчас, оказавшись рядом, не смог удержаться. Бен вздохнул и повел плечами, расправляя ноющие мускулы.
— Ошибка вышла. Кто-то брякнул полиции, будто видел мою машину возле того дома, хотя это попросту невозможно.
— А если есть алиби, зачем ты сразу не сказал? Господи Боже, да на кой ляд вообще надо было делать вид, будто ты что-то скрываешь?
Бен отпил еще глоток.
— Потому что так оно и было. Да только скрывал я вовсе не то, что они себе вообразили.
— Вот как? Смею надеяться, овчинка стоила выделки… — Я не мог скрыть злости в голосе. — Черт возьми, Бен, полиция на тебя полдня убила!
Он скрипнул зубами, но тем не менее упрек принял.
— Я с женщиной встречался. Ты ее не знаешь, она живет… короче, она не из поселка. Я был у нее.
Тут до меня дошло.
— Она замужем…
— Да-а, замужем… Правда сейчас, когда полиция позвонила ее мужу, дескать, не подтвердит ли его благоверная, что была со мной в постели… Хм-м, не думаю, что у них все продержится долго.
Я промолчал.
— Да знаю, знаю. Надо было раньше об этом сказать, — быстро заговорил он. — Вот ей-богу, локти себе кусаю! И сам бы не мучился, и теперь бы не сидел не страдал, что все можно было сделать по-иному. Но ты же пойми: когда тебя вытащат из дому да бросят в каталажку, сразу и не сообразишь, что к чему…
Он потер осунувшееся лицо.
— И все потому, что кто-то ляпнул сдуру, будто видел мою машину.
— Да нет, не сдуру. Это
Бен резко вскинул голову. В глазах появился задумчивый огонек.
— Старею, должно быть, — сказал он секунду спустя. — Черт, а я даже не подумал о нем.
Мы все дальше отходили от чуть было не разразившейся перепалки, молчаливо соглашаясь, что за язык нас тянул стресс.
— Я к нему домой ходил. Бреннер не признался, хоть я готов поклясться, что это он.
— От такого субчика признания не дождешься, и все равно спасибо.
— Я пытался не только из-за тебя. Мне хотелось, чтобы полиция занималась поисками Дженни, а не проверяла тупиковые версии.
— Что ж, я не в обиде. — Он посмотрел на стакан и отставил его в сторону. — Так, и что еще поведал твой друг инспектор?
— Сказал, что у тебя была связь с Салли Палмер. И про нападение на женщину тоже говорил…
Бен кисло рассмеялся.
— Ты смотри, всплыло. Ну да, было у нас с Салли кое-что. Секрета тут никакого нет, хотя мы и не особо выставлялись. Тем более что поселок у нас еще тот… Да ничего серьезного. Побыли чуток вместе; расстались друзьями. Вот и все дела. Ну а та история… Скажем так: ошибка молодости.
Должно быть, он прочел недоверие на моем лице.
— Да ты не подумай чего плохого. Никого я не трогал. Мне было восемнадцать, и я связался с одной женщиной, гораздо старше себя. Замужней.
— Опять?
— Ага, дурацкая привычка. Гордиться тут нечем. Но в ту пору… Я тогда знаешь как думал? «Кто хватится глотка от початой бутылки?» Во как! Молодой был… Весь из себя подарок… А потом решил порвать с ней, да не тут-то было. Она давай мне угрожать, я встал в позу, слово за слово… И тут — бац! — от нее заявление в полицию: дескать, пытался изнасиловать. — Он пожал плечами. — Короче, заявление она потом забрала. Да ведь грязь липнет так, что не отмоешь, верно? А на случай ежели тебя берут сомнения, почему я об этом молчал, то знай: я свою личную жизнь не афиширую и извиняться за нее тоже не собираюсь.
— Никто и не просит извиняться…
— Ну и чудненько. — Он выпрямился на стуле и выплеснул остатки виски в траву. — Вот такие дела. Мои страшные тайны. А теперь можно и прикинуть, что сделать с этой сукой Бреннером.
— Ничего ты с ним делать не будешь!
Бен медленно растянул губы в недоброй улыбке. Выпивка, судя по всему, начинала действовать.
— Ну, это мы еще посмотрим.
— Если ты ему что-то устроишь, то только взбаламутишь воду. Здесь на кону нечто большее, чем какая-то вендетта.
Лицо его темнело на глазах.
— Так мне что, просто забыть прикажешь?
— Сейчас — да. А уж потом… — От мысли, что это самое «потом» могло означать на деле, заныло в груди. — Когда они поймают похитителя, можешь делать что хочешь.
Бен обмяк.
— Ты прав. Что-то я соображать плохо стал… Впрочем, теперь есть чего ждать. — Он задумчиво помолчал. — Ты не думай, я ведь не просто с обиды так сказал. Однако тебе не приходило в голову, с какой стати Бреннер решился оговорить меня?