Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Что вы имеете в виду?
Арно раздраженно посмотрел на меня, отложил ружье и повертел в руке трубку.
— Матильда ходит за тобой, как за младенцем. Готовит еду, меняет повязки.
— Да… все правильно… она очень добра.
Он вынул трубку изо рта, стряхнул с чашки невидимую пылинку и взял в зубы.
— Что ты о ней думаешь?
— Простите?
— Вопрос простой: какое твое мнение о Матильде? Она привлекательная женщина или нет?
Арно мог обидеться на любой мой ответ, поэтому я предпочел
— Да, привлекательная.
Похоже, это было именно то, что он ожидал услышать от меня.
— Ей здорово досталось. — Он пососал трубку. — Вела хозяйство и заботилась о Греттен, когда мать умерла. Теперь одна растит сына. Очень непросто.
Вообще-то я не заметил, чтобы Арно старался облегчить ей жизнь.
— Бог свидетель, я тоже натерпелся, — продолжил он. — Воспитывал двух дочерей. В таком месте, как это, человеку нужен сын, который с ним бы работал и со временем все унаследовал. Я надеялся, что Мари родит мне сына, но этого не случилось. На свет появлялись одни девчонки. Я возблагодарил Господа, когда родился Мишель. Скажу тебе, не шуточное это дело жить среди женщин.
Арно выбил трубку о камень и добавил:
— Но Матильде еще тяжелее. Привлекательная женщина, молодая. Ей нужен мужчина, в идеале муж. Но надо быть реалистом. — Он поджал губы. — Ты понимаешь, о чем я?
Я кивнул.
— Беда в том, что местные мужчины ничего не стоят. Подлые душонки, половина из них готовы трахнуть даже корову, если подвернется стул, на который можно забраться. Но как только речь заходит о незамужней женщине с ребенком… — Арно вздохнул. — Можно подумать, вся мудрость в том, чтобы слепо следовать предрассудкам. Я не вечен, а Матильда моя старшая дочь. Мишелю расти и расти, прежде чем он сможет взять в свои руки хозяйство. А когда это случится, трудно сказать, буду ли я еще рядом, чтобы помочь ему. Разумеется, на ферме много работы, но и возможности открываются большие. Соображаешь?
— Да. — Меня не столько поразило его предложение, сколько то, что он сделал его мне.
Арно довольно кивнул.
— Не жду, что решение можно принять в один день. Но правильному мужчине следует задуматься. Как считаешь?
— Кого вы называете правильным мужчиной? — Я старался, чтобы мой голос звучал бесстрастно.
— Человека, понимающего, какие перед ним открываются перспективы, — ответил он и едко добавил: — И которому я бы доверял.
— Как доверяли Луи?
Его лицо померкло, захлопнулось, точно капкан. Арно сунул трубку в карман и поднялся.
— Пошли. Мы и так потеряли кучу времени.
Я нагнулся за мешком и в тишине безошибочно угадал клацанье передергиваемого ружейного затвора. Обернулся и увидел, что Арно целит в меня. Я замер. Но в следующую секунду с облегчением понял, что его внимание привлек не я, а Лулу. Собака смотрела в лес, насторожив уши.
— Что она там… — начал
— Тихо!
Лулу настолько возбудилась, что дрожала всем телом. Арно упер приклад в плечо и, изготовившись, подал команду:
— Вперед!
Слово прозвучало чуть громче шепота, но Лулу услышала и, крадучись, двинулась в лес. Вскоре застыла с поднятой лапой. Я по-прежнему ничего не видел. Внезапно собака сорвалась с места, в тот же миг из травы вспорхнули две птицы и, хлопая крыльями, поднялись в воздух. От грохота ружья Арно я подпрыгнул. Одна из птиц упала на землю. Раздался второй выстрел, но птица вильнула в сторону и продолжала забирать все выше в небо. Арно выпалил в третий раз, но птица уже скрылась за кронами деревьев.
Арно сквозь зубы выругался, опустил ружье и недовольно поцокал языком. Из леса с высоко поднятой головой появилась Лулу, она несла в пасти птицу. Арно взял у нее добычу и потрепал по голове.
— Молодец, девочка!
Охота подняла его настроение. Серую куропатку он сунул в мешок.
— Было время, когда я сшибал обеих. Теперь реакция не та, что прежде. Стреляя навскидку, не надо надеяться, что первый выстрел не в счет. — Он холодно посмотрел на меня. — Забудешь об этом — и твой шанс упущен.
— Почему вы не охотитесь с дробовиком?
— Дробовик для тех, кто не умеет стрелять. — Арно погладил приклад своего ружья. — Это шестимиллиметровый «лебель». Принадлежал еще моему деду; он старше меня, а до сих пор точно стреляет на пятьдесят ярдов патронами двадцать второго калибра. Вот, попробуй, сколько весит.
Я нехотя взял у него ружье. Оно оказалось на удивление тяжелым. Приклад, отполированный во время долгого употребления, портила трещина в половину его длины. От оружия едко пахло сожженным порохом.
— Хочешь попробовать? — спросил Арно.
— Нет, спасибо.
Когда я отдавал ему «лебеля», он самодовольно ухмыльнулся.
— Что, слишком чувствительный или просто боишься громких звуков?
— И то и другое. — Я подхватил мешок. — Так мы идем или нет?
В полдень мы повернули к дому. Набили капканами с полдюжины мешков, но еще не приступили к лесу у озера.
— Снимем в другой раз, — объявил Арно, потирая спину. — Если опять сунется полиция, сначала станет искать у дороги.
Мешки получились громоздкими и тяжелыми, поэтому домой мы принесли только по одному, а остальные оставили в лесу. Арно бросил свой во дворе и мрачно приказал мне доставить остальные. Теперь придется сделать несколько ходок и, подобно собирающему металлолом Санта-Клаусу, таскать мешки по одному на спине. Когда последний мешок был успешно помещен в конюшню, я тяжело вздохнул. Зализывая ободранные костяшки пальцев, заметил, что в проеме кухонной двери мелькнула тень, и на пороге появилась Матильда.