Избранные произведения. Том 2. Повести, рассказы
Шрифт:
На другой день повторилась та же история. В дверь постучали. На пороге появилась знакомая Сайфи по старым временам завскладом Асмабикя – Ася. Вся круглая, одинаковая что в длину, что в ширину, переваливаясь с боку на бок, как утка, она ввалилась в комнату и заворковала своим гулким гортанным голосом:
– Какая у вас прекрасная квартира! Будьте счастливы в ней. Сколько у вас детей, двое? Прекрасно! Сайфи, я не хотела тебя пока беспокоить, да вот дочь во второй раз замуж выходит. В первый раз свадьбу ей сделали скромную, ни то ни сё. Разошлись. Теперь хотим всё сделать на широкую
Сайфи знал, что эта завскладом в своё время разбогатела, делая деньги из воздуха, но, видимо, на задуманное ею грандиозное мероприятие всё равно не хватает и она пришла просить деньги взаймы. Осторожно, чтобы не обидеть гостью, Сайфи начал рассказывать ей о своём пошатнувшемся материальном положении.
– Слушай, друг, ты что, думаешь, я к тебе в долг просить пришла, что ли? Упаси бог! Обижаешь, я ещё не дошла до такого. Ты мне свой долг верни!
Сайфи решил, что она шутит или ошибается, и не придал её словам серьёзного значения.
– Да ты что, Асмабикя, дорогая, я ведь тебя уже года два, наверно, в глаза не видел, о каком долге ты речь ведёшь? Шутишь, что ли? Чёрный юмор?
– От твоего имени Габдельгазиз два месяца назад занял у меня десять тысяч. Сказал, Сайфи сам занесёт. Жду – нет. Пришлось самой прийти.
– Кто занимал, у того и проси, – сказал Сайфи, еле сдерживая гнев.
– Ну так вы же, как Шера с Машерей, везде вместе ходили. Вот его расписка о том, что он занимает для тебя, всё законно. Мне всё равно, кто отдаст. Только где я буду искать твоего другана-афериста. Давай гони десять тысяч, не то проценты начнут расти.
Сайфи рассвирепел.
– Иди отсюда! Злость на блоху на шубе не срывают.
Но гостья и ухом не повела на не слишком вежливое обращение хозяина.
– Эх ты, а ещё слывёшь умным человеком. Слыхал ты когда-нибудь, чтоб кто-то разбогател на репке? Надо было хоть подумать, посоветоваться. Нельзя гоняться за недосягаемым. Ладно, на той неделе зайду, деньги приготовь. Давай до суда не будем доводить.
Не успел Сайфи кое-как выпроводить приставучую женщину, как в дверь снова постучали. На сей раз Сайфи не стал распахивать дверь, а посмотрел в глазок. За дверью стояли трое крутых парней в коротких кожаных куртках. Сайфи схватился за голову и с криком «Топинамбур!» рухнул на диван. Почему-то внезапно до него дошло, что слово «топинамбур» вовсе не татарского происхождения, не от корня «тяпи» – нога, как излагал Габдельгазиз, а от корня «топи», чтобы не высовывался, а там уж своими ногами пойдёт, куда поведут.
Гаяз Ибрайкин
Пристально вглядываясь в свою память, вижу лопоухое улыбающееся лицо с крупными редкими зубами. Это Гаяз, сын известного лесника Ибрая, Гаяз Ибраев. Вот он здоровается со мной за руку:
– Не забыл меня, дружок, спасибо, я ведь тебе, хотя и дальний, но родственник, я ведь зять знаменитого кузнеца Яруллы, муж Гайши. Вот так-то вот. Всё было в моей жизни: пил, буянил, и тюремную дверь довелось открывать. Ты, шурин, говорят, писателем заделался. Ну ладно, ничего не поделаешь, лесник из тебя не получился бы, в лесу ты тут же заблудишься,
Я пытаюсь побыстрее распрощаться, пока этот старик ещё больше не опозорил меня. В памяти всплывает эпизод, участником которого был Гаяз-ага.
Колёсный трактор, проходя по мельничному мосту, пошатнулся и свалился в глубокое болото. Передняя часть кабины полностью провалилась, тракторист успел выпрыгнуть, а груда железа быстро поглотилась жижей, даже крыши не видно. Торчит только часть трактора, зацепившаяся за крепкий берег. Тракторист бегает вдоль берега взад-вперёд, не зная, что предпринять.
Между тем к месту происшествия набежало полно любопытных, женщин, мальчишек. Среди мужчин проглядывается и Гаяз. Он то и дело прикуривает, экономя спички, одну папиросу от другой, громко излагая собственное мнение о происходящем.
– Судьба этого трактора решена. Он там и останется. Это факт.
Тем временем кто-то пригнал другой трактор с более крупными колёсами. Пострадавший тракторист, утопая в грязи, прицепил к спасателю свой трактор железной цепью. Парни, пытающиеся спасти трактор, начинают его тянуть, но трактор «тыр-пыр» и ни с места, только грязь из-под колёс разлетается. Как назло, начинает моросить нудный осенний дождь, лишая всякой надежды на спасение.
Наконец, сотрясая всю землю вокруг, с грохотом приползает гусеничный трактор. Бедолага водитель снова соединяет свой трактор со спасательным ещё более толстой железной цепью, и начинается новый этап «спасательных» работ. Трактор-спасатель, собрав всю свою мощь, начинает приплясывать на месте, тянуть груз. Все наблюдают за происходящим в полной тишине, затаив дыхание. Провалившийся трактор, будто давая понять, что ничего не имеет против своего спасения, начинает немного шевелиться. «Спасатель» делает ещё один мощный рывок… и тут толстая железная цепь с треском обрывается.
Гаяз торжествует:
– Дык, я же вам уж сколько твержу: трактор останется там. Судьба его решена.
Но «спасатели», уже чуть было не достигшие цели, сдаваться не собираются. Делают новый буксир уже из тройной цепи, и большой трактор, пыхтя, кряхтя и издавая невероятные звуки, вновь начинает тянуть груз. Наконец, из жижи показывается крыша, затем кабина, затем он весь сам начинает медленно ползти по берегу. И вот плотно облепленный грязью «страдалец» стоит на твёрдой сухой земле. Всё. Инцидент исчерпан. Дальнейшее интереса не представляет. Народ начинает расходиться.
«Да, Гаяз оказался в неудобном положении», – подумали, наверно, вы, и конечно, ошиблись. Повергнуть его невозможно. Он как кот. Как его не кидай, всё равно приземлится на лапы. Так что он и тут выкрутился:
– Хы, я же вам сразы сказал. Советы не дураки, чтобы такой прекрасный, работающий трактор в болоте утопить. У Советской власти такая могучая сила, что угодно вытянет. Она и фашистам бока пообломала, – произнёс он своё заключительное слово и, в очередной раз прикурив от своего же чинарика, с победоносным видом удалился вслед за толпой.