Избранные произведения. Том 3
Шрифт:
— Вы правы. Я думаю, это уже влияние «черного». Маатане, насколько нам известно, представляли собой энергоинформационные аккумуляторы, созданные Вершителями для каких-то своих целей, и смысл их жизни состоял в постоянном сборе информации и аккумулировании энергии, вот наш получеловек и включает свою стандартную программу, когда овладевает сознанием. Да и на психике Шаламова сей факт не мог не отразиться.
— Это… страшно!
Железовский шевельнул плечом так, что под тонкой тканью костюма рельефно обозначились мускулы, но возражать не стал.
— Поневоле
— За Мальгина можете быть спокойны, он выдержит, а что касается Лондона… — Математик слегка замялся. — Разве он не дома, в полном здравии?
Боянова уловила заминку хозяина, остро взглянула на него.
— По-моему, вы тоже знаете, Аристарх: мы имеем дело не с прежним Майклом Лондоном. Так?
Железовский снова пошевелился, что-то его беспокоило, тревожило, а может быть, просто он с нетерпением ждал ухода комиссара, чтобы заняться любимым делом. Боянова подождала ответа, не получила и собралась уходить.
— Еще несколько моментов. Вы не спрашивали «черного», что такое «сфера Сабатини»?
— Эйнсоф? — Железовский улыбнулся.- Спрашивал. По выражению Даниила-«черного», эйнсоф — место, где можно случайно коснуться чего-то (я не понял, чего именно), что вызовет взрыв вакуума. В моей интерпретации — взрыв нашего домена.
— Ах, Ромашин, Ромашин, — покачала головой Боянова. — Как же опасны твои самодеятельные исследования…
— При чем тут Ромашин? — удивился математик, но женщина его не слушала.
— Еще раз предлагаю перейти на работу в отдел, не нужна будет конспирация и особые методы связи. К тому же, уверяю вас, работать у нас не менее интересно, чем в ксеноцентре ИВК, проблем хватает.
— Не хочу, — сказал склонный к прямоте Железовский, не чувствуя смущения. — Не люблю формальных структур, узаконенной системы методов, процедур, работы и деловых отношений. Лучше работать на контракте: вам важен результат, мои личные соображения вас не должны волновать, как и нормы поведения.
— Что ж, последний довод.- Голос комиссара похолодел.- Как дела с заданием? Завершаете?
— В стадии… э-э… предварительного… м-м… поиска, — промямлил Железовский.
Боянова молча смотрела на него, не выказывая эмоций, но математик видел, о чем она думает.
— Впрочем, извините, мне было просто некогда, — сказал он, опуская голову.
— Вы меня удивляете, Аристарх,- спокойно, с ноткой грусти проговорила Власта. Она чувствовала, что математик знает, о чем идет речь. — Вы сами предложили нам помощь,и вдруг оказывается, что вам некогда! Как это понимать? Мне казалось, что вы уже достигли возраста ответственности и способны отвечать за свои решения, теперь же убеждаюсь, что поторопилась с предложением работать у нас.
Комиссар повернулась к двери.
— Завтра будет готов анализ и расчет,- проговорил красный от стыда Железовский
— Каких? — Боянова оглянулась через плечо.
— Ваши подопечные «эскадроны жизни» делают себе таким образом какую-то сложную технику. Оружие. Транспорт. Разведсистемы. И все это- против нас, интрасенсов.
— «Эскадроны» здесь ни при чем,- вздохнула женщина, глядя на математика с неопределенным интересом.- С ними еще как-то можно мириться,но они связаны с экстремистами разных мастей, от нацистов до «непримиримых» — фанатиков пострелигиозного толка, а это уже другая компания, требующая постоянного внимания. Плюс Орден.
— Ничего, я доберусь и до них.
Боянова улыбнулась.
— Нашому б телятi вовка з’їсти! Все-таки вы пока больше мальчишка, Аристарх,а не мужчина-интрасенс. От вас требуется только расчет центра, прогноз готовящейся потасовки,остальным займутся криминальные подразделения. Не вмешивайтесь не в свои дела. Почему бы для ускорения расчета вам не воспользоваться эм-синхро? У безопасности есть своя, и довольно обширная, система банков данных, не хватит- включим европейскую, азиатскую или американскую компьютерную сеть…
— Нет.- Железовский бросил взгляд исподлобья.- У наших противников тоже есть системы защиты информации, и если начать работать в открытую…
Боянова кивнула и вышла, услышав последнюю фразу математика уже из коридора:
— И вся любовь…
Фраза вызвала невольную усмешку, но Боянова тут же забыла о ней, увидев возле дома Шевчука. Заместитель молча посторонился, пропуская ее в салон пинасса, и аппарат взмыл в небо.
— Что ты тут делал?
— Проходил мимо,- серьезно сказал Шевчук,успевший дать отбой оперативникам подстраховки. — Не успела?
— Сними прикрытие.
— Снял.Шаламова четверть часа назад засекли в Хатанге.Взял курьерский когг и отбыл куда-то в неизвестном направлении. Служба пространства работает, скоро узнаем, куда он направился. И еще любопытная деталь: вместе с фигурантом розыска наблюдался странный объект- в форме полупрозрачного облака с глазами.
— Тысячеглазый орилоунский автомат. Или как там его?… «Аргус-3».
— По-видимому, он.
Пинасс достиг транспортного узла метро, лихо воткнулся в финиш-поле машин малого класса. Шевчук вылез первым, подал руку Бояновой, зашагал рядом, чуть косолапя.
— Куда теперь? В отдел? Я только что с Меркурия, работал с пограничниками по сетке защитных станций. «Сфера Сабатини» мигает, то начинает светиться, то «проваливается» в черную яму, как бы исчезает. Но впечатление… — Шевчук пригладил усы, подумал и коротко добавил: — Абу-ль-Хавл!
— Что? — не поняла Власта, входя в кабину метро.
— Отец страха, — перевел заместитель, — арабское имя Сфинкса. Подсознание реагирует на «сферу Сабатини» как на жуткую тайну, явление с непредсказуемыми последствиями.