Избранные произведения. Том 3
Шрифт:
— Ребята здесь работают с юмором.
Зал управления полигоном имел треугольную форму и ничем не отличался от подобных центров управления со встроенным инженерно-техническим оборудованием и киб-интеллектронным обеспечением, разве что кокон-кресел в нем было побольше и группировались они в трех местах, каждая группа — напротив своего виома. Клим понял, что из зала можно управлять сразу тремя объектами.Правда, на этот раз все три вириала настраивались на один эксперимент, а поэтому и виомы показывали одну и ту же картинку: освещенную со всех сторон серебристую гору со столообразной
Мальгин разглядел в фокусе антенны золотисто просиявшую каплю в паутинном мешочке креплений, и вдруг словно кто-то огромный и мрачный проснулся в нем, заворочался так, что эхо пошло гулять по телу, и пробурчал низким басом, почти как Железовский:
— Терроморфа глубь… наличие масштаб… запредел…
Мальгин напрягся, пытаясь найти более плотный контакт с этим внутренним великаном — вторым своим «я», перенявшим личность «черного человека», но добился лишь вспышки резкой головной боли. Остановился, снимая боль волевым усилием.
Ромашин оглянулся, внимательный, как всегда.
— Что?
— Кто у них главный?
Глаза у Ромашина сузились, он почувствовал тревогу, но спрашивать, в чем дело, не стал, кивнул на кресла:
— Рафаэль Сабатини, я тебя представлю.
Кокон-кресел было пять, еще четыре стояли сзади, обычные рабочие кресла, но без оси-управления и связи. Возле них переговаривались несколько человек в белых кокосах, пять мужчин и одна женщина. Лидер группы, сухопарый и бронзоволицый, с орлиным носом и гривой черных блестящих волос, слушал молодого физика, кивая в ответ на его энергичную речь и поглядывая на браслет видео с мигалкой часов.
— Даль-разведка уже сообщала, что обнаружены интересные длинномерные объекты, — услышал Мальгин. — Предположительно, это первобытные «суперструны» с запаянным внутри палеовакуумом. Масса десяти метров такой «струны», по оценке разведчиков, равна массе Луны. Почему бы не подготовить экспедицию?
— Тебе мало дел на Земле? — сказал второй физик, высокий, узкоплечий, с тонкими чертами лица и холеными руками; в пальцах он вертел пилочку для ногтей. — Зачем мчаться в неизведанные дали, где Макар телят не пасет, если я могу свернуть тебе любую «струну» с любыми свойствами.
— Эйжен, ты лукавишь, — мягко сказала женщина, плотная, с короткой прической, черноглазая, с ямочками на щеках. — Мы уже давно поняли, что основная часть явлений скрывается в глубинах микромира, в кварках, клюонах, суперстрингах, но для нашей земной техники эти глубины пока недоступны энергетически,поэтому и приходится искать природные источники таких энергий.
— Андрюше не терпится удивить мир и удивиться самому,- скривил губы высокий, любуясь ногтями.
— Я не уверен,что разработанная тобой дин-модель ситуации верна,- парировал юноша.
Высокий пожал плечами, продолжая заниматься ногтями.
— Глубина предвидения всегда ограничена, разве тебе не известна эта стандартная формула эфанализа? Как и любой эфаналитик, я тоже могу ошибаться.
— Успокоил, — улыбнулась
В это время начальник эксперимента заметил подошедших,кивнул на их приветствия.
— Сабатини, Раухваргер, Гонсалес, Малков, Эхлемский,- представил физиков Ромашин, женщину назвал последней: — Криета Адальяно. А это Клим Мальгин, ведущий нейрохирург из Восточноевропейского института травматологической нейрохирургии мозга. — По-видимому, Ромашину доставляло удовольствие представлять Мальгина по всей форме.
Клим в ответ молча поклонился.
— Ждем третий угол квалитета,- пояснил Сабатини.- Должен быть сам Ландсберг.
Словно в ответ на его слова в зал вошел председатель СЭКОНа в сопровождении Власты Бояновой. По тому, как переглянулись Ромашин и Сабатини, Клим понял, что комиссара безопасности здесь не ждали.
— Одну минуту, — сказала Боянова после взаимных приветствий. — Рафаэль, объясните мне суть эксперимента и меры предосторожности.
— Нет ничего проще, — сказал Сабатини. — Суть эксперимента в развертке «суперструны», точнее обломка «суперструны», который когда-то добыл где-то камарад Ромашин. Поскольку обычные дыробои… пардон, обычные генераторы свертки-развертки, стоящие на всех кораблях космофлота, не годятся, мы разработали и собрали специальную странг-машину. — Лидер физиков показал на сооружение в растворе виома, построенное на вершине горы. — Машина установлена на порядочном расстоянии отсюда…
— Каком именно?
— В двенадцати километрах. Это вполне безопасное расстояние для любого взрыва, если случится что-то непредвиденное. К тому же база хорошо защищена от любого катаклизма. Вот, смотрите. — Сабатини кивнул высокому коллеге, и тот поднес к виску дугу эмкана, дав неслышимую команду. — Это динамическая модель эксперимента.
Вспыхнувший оперативный виом показал сначала схему расположения объектов на полигоне: базу, энергонакопители, реактор, генераторы, странг-машину, затем стадии развития «струны» из шаламовского «значка».
— Это фазовая траектория системы,-начал объяснять высокий снисходительным тоном. — Первый узел… второй… распухание… усложнение континуума… развертка мерности… серый фон вокруг — это «размазка» вероятности, расчетный уровень неопределенности. И последняя фаза- реализация цепи Маркова в «струну» nec plus ultra.
Ромашин рассмеялся, за ним Сабатини. Высокий- Эйжен Раухваргер- поглядел на них недовольно,до него юмор ситуации не дошел, видимо, снобизм был чертой его характера.
— Я поняла, — невозмутимо проговорила Боянова. — Но вы лишь предполагаете, что развитие событий будет соответствовать расчету.
— Эйжен хороший эфаналитик… — начал Сабатини.
Комиссар прервала его жестом.
— Во-первых, наш мир устроен так, что случайность и неопределенность — его объективные характеристики. Понимаете, о чем речь? Во-вторых, как бы точно ни задавалось прошлое, нельзя абсолютно точно предсказать будущее. Это что касается прогноза. Короче, у меня есть все основания требовать соблюдения «срама» по формуле ВВУ.
Сабатини потускнел, но, в отличие от своих более молодых коллег, не стал возражать.