Избранные произведения
Шрифт:
От стрел любви не оградит и крепость!
Прекрасные слова напомню вновь:
«Скрыть невозможно мускус и любовь».
Кто мускус и за сто завес упрячет?
Ведь запахом себя он обозначит!
Страшась, что будет к ней судьба глуха,
Свою любовь скрывала Зулейха,
Но и в глазах, и даже в тайной боли
То слезы падали из грустных глаз,
То вместо слез порою кровь лилась,
И с каждой каплей, вызывая жалость,
Всё явственнее тайна выражалась.
Вздыхала Зулейха, горя в огне, —
И вздохи испарялись в вышине.
Стонала Зулейха — и горе крепло,
А сердце превращалось в горстку пепла.
Не ела, не пила — ив краткий срок
Покрылись желтизною розы щек.
Но где бы в мире красный цвет нашел ты,
Чтоб сам собою превратился в желтый?
При виде страшной горести такой
Невольницы утратили покой,
Но так и не могли узнать причины
Внезапного смятенья и кручины.
Одна сказала, став на ложный путь:
«Ее, наверно, сглазил кто-нибудь».
Но кажется другой, что злая сила
На их царевну порчу напустила.
Сказала третья: «Госпожа больна —
Затем что стала жертвой колдуна».
Четвертая сказала задушевно:
«Я думаю, что влюблена царевна.
В кого же? Никого не назову!
Случилось то во сне иль наяву?»
Служанки в трепете, как в лихорадке,
Высказывали разные догадки,
Но в сердце Зулейхи, в ее тайник,
Никто из собеседниц не проник.
За Зулейхой кормилица смотрела,
Что в разных хитростях понаторела.
Ее любовный опыт был богат:
Пути любви изведала стократ.
Поспоривших вчера — мирит сегодня,
Любовникам — служанка или сводня.
Однажды ночью к Зулейхе пришла,
Речь о своих заслугах начала.
Сказала: «Роза в цветнике великих!
Твои шипы — венец для розоликих!
Твоя да не померкнет красота,
Меня ты озаряешь, расцветая,
Ты — горлинка, ты — птица золотая.
Я — верности ручей. Ко мне приди:
Ты созревала на моей груди!
Ужели я в беде тебя покину?
Твою отрезала я пуповину,
Как только ты явилась в мир земной,
Тебя омыла розовой водой,
Свивала нежной лаской, песней звонкой,
А сердце было для тебя пеленкой.
О дитятке заботясь дорогом,
Тебя вскормила сладким молоком.
Я ночью колыбель твою качала,
Тебя, как розу, утром украшала.
Всегда в моих объятьях ты спала,
А спали врозь — ты в снах моих была.
Ты выросла, в иной блестя одежде,
Но за тобой смотрела я, как прежде.
Была всегда полезна я тебе —
И ныне соболезную тебе!
Ты — кипарис, но рабскою стопою
Как тень я следовала за тобою.
Сидишь — твоя служанка, я стою.
Ты дремлешь — дрему берегу твою.
Тебе верна я и теперь, как прежде,
Тебе я предана, поверь, как прежде!
Зачем же от меня, как от чужой,
Таишься ты смятенною душой?
Так наконец откройся: что случилось?
Из-за кого ты разума лишилась?
Из-за кого утратила покой?
Давно ли дружишь с горем и тоской?
Ты — роза, почему же пожелтела?
Дыханье почему похолодело?
Ты — солнце, почему же, как луна,
Ты убываешь, горечи полна?
Иль месяц перешел тебе дорогу?
Скажи мне: кто же он? Развей тревогу!
Он ангел, что сияет чистотой?
Но пусть он дух небесный, дух святой —
Пущу я в ход молитвы и заклятья,
И примет он тебя в свои объятья!
Он джинн? В горах живет он иль в лесу?
Тебе его в бутыли принесу!
Он человек? Тогда сломлю преграды,