Избранные произведения
Шрифт:
К моей Лайли счастливою тропою
Я шел, вины не зная за собою,
Просите у нее, мой вздох и взгляд,
Простить того, кто не был виноват!
Я чист, я в преступленье не замешан,
Любовь — единственное, в чем я грешен,
Но если грех — любовь, то этот грех
Меня безгрешным делает для всех.
Пусть, бог избави, струи
В мечи преобразятся боевые, —
Меня бессилен от Лайли отсечь
И обратить к другой подобный меч.
В тот день, когда, заснув в могиле тесной,
Расстанусь я со скверною телесной,
Душа, могильную развеяв мглу,
Моей любимой пропоет хвалу
Свой саван разорву, презрев обиду,
И, вопия, из-под земли я выйду,
Чтоб верным ей остаться навсегда —
До наступленья Страшного суда!»
Так пел Маджнун, с тоской и болью дружен.
Песнь состояла из стихов-жемчужин.
Услышал песнь, звенящую вдали,
Влюбленный, живший в племени Лайли.
Вернувшись, он запел, Маджнуну вторя,
Тогда Лайли заплакала от горя.
Раскаялась в содеянном: в любовь
Несчастного уверовала вновь.
Запела и она — взвилась крылато
Та песнь, стихом и музыкой богата
«Кто зависти приемлет клевету,
Тот верности не слышит правоту.
Завистник видит в том свою заслугу,
Что вдруг враждою воспылает к другу..,
Пусть мир не знает ссор, кроме одной:
Большой работы — с малою ценой!
Пусть зложелатель смерть свою ускорит,
Когда меня с Маджнуном он поссорит!
Пусть взор завистника закроет мгла
За то, что взор от Кайса отвела!
Перетерпеть разлуку попытаюсь,
Отравою разлуки напитаюсь.
Но есть ли связь терпенья и любви?
Разлуку нашу тучей назови:
Низверглись вздохов молнии из тучи
И ливень скорбных слез кроваво-жгучий.
Вернись, Маджнун, и мне верни покой.
Как стыдно мне содеянного мной!
Невинному я причинила муки,
Когда она пропела свой призыв,
Жемчужину печали просверлив,
Калам ресниц в кровь сердца окунула,
И что-то написала, и свернула
Бумагу трубкой, и гонец отвез
Письмо тому, кто был истоком слез,
Затосковавший Кайс развеселился, —
Нет, как тростник пера, он раздвоился!
К ее шатру, любовью одержим,
Пошел он, как к святыне пилигрим.
МАДЖНУН ИДЕТ К ЛАИЛИ И В КАРКАНЬЕ ВОРОНА СЛЫШИТ ДОБРОЕ ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЕ
День — белый сокол — в дом влетел вороний,
Ворона — тьма, — увидев посторонний
Ее теснит, — умчалась из гнезда.
Маджнун в дорогу двинулся тогда,
Летел быстрее, чем воронья стая,
Пространство ножницами ног срезая.
Вдруг дерево, подняв листы в лазурь
(Казалось, что покрыла их глазурь),
Возникло, свежим шелестя нарядом.
Кайс на него воззрился зорким взглядом,
Заметил ворона горящий взгляд.
Глаза, как два светильника, горят,
Сам ворон — словно дым того горенья,
Или звезда, постигшая паренье,
Иль черный уголь — будто сам Аббас
Решил халифом ночи стать сейчас.
Вдруг ворон каркнул карканьем красивым,
Что предзнаменованием счастливым
Считается в стране аравитян.
Тогда Маджнун, восторгом обуян,
Пустился в пляс надежды, счастья, света,
Сказал: «Благоприятная примета!
О, если встречусь я с моей луной
И будет ласкова она со мной, —
Клянусь, что в Мекку я отправлюсь ныне,
Сто раз пойду я кланяться святыне!»
Пришел к стоянке племени Лайли,
Ее шатер его глаза нашли.
Войти он получил соизволенье,
Воссел на вожделенное сиденье.
Они раскрыли нежных тайн тетрадь,
Спеша всем тайнам разъясненье дать.