Избранные произведения
Шрифт:
Он получал от пищи наслажденье,
Лекарство принимал без рассужденья.
Толстея, как корова, полный сил,
Свои коровьи бредни он забыл.
СЛОВО В ПОХВАЛУ СТИХА И ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ ЕГО НА ДВЕ НЕСОВМЕСТНЫЕ ЧАСТИ, ПЕРВАЯ ИЗ КОИХ — БЛАЖЕНСТВО ДУШ, А ВТОРАЯ — ОБИДА СЕРДЕЦ
Стих — это птицы разума паренье,
Стих — это гордой
Суди о том, что птица говорит:
В костре горит или в саду парит.
Когда стихи сияют совершенством,
Они дарят читателя блаженством,
Когда в костре тщеславия горят —
Лишь едким дымом, гарью нас дарят.
В стихах читая просьбы, униженья,
Мы чувствуем и гнев и раздраженье,
Но если с правдой связаны слова,
То красота и сила их жива.
Пройдет их слава по путям небесным,
Поэта имя станет всем известным.
А если строки ложью рождены,
Их суть презренна и слова бледны,
То в бороде застрянут виршеплета
И сверх усов не будет им полета.
Стих должен быть прозрачным родником,
Рубинами обильным — не песком,
Чтоб не скрывал родник своих жемчужин,
Чтоб дивный блеск был сразу обнаружен,
Чтоб не была вода его сходна
С водою грязной, где не видно дна.
Тогда напрасны поиски жемчужин,
Уйди — такой родник тебе не нужен:
Слова мутны, и непонятна суть,
И узок, темен к содержанью путь.
Лишь после долгих, трудных размышлений
Поймешь ты смысл таких стихотворений.
О НЕКОТОРЫХ ПОЭТАХ ПРОШЛОГО, КОТОРЫЕ БЫЛИ ОБЛАСКАНЫ МОНАРХАМИ, ИМЕНА КОИХ ОСТАЛИСЬ НА СКРИЖАЛИ ВРЕМЕН ЛИШЬ ПОТОМУ, ЧТО ИХ ВОСПЕВАЛИ ЭТИ ПОЭТЫ
Увы, трудились бедные поэты,
В чьих одах повелители воспеты.
Себя вписали в летопись времен,
И мир не забывает их имен.
Давно лежат в земле тела поэтов,
Но живы имена, дела поэтов.
Жемчужины низавший мастерски,
Саманов дом прославил Рудаки.
Он спутником народа был родного,
Не уставал он жемчуга низать,
Они — четырехсот верблюдов кладь.
Он бренный мир покинул на верблюде,
Наследники его сокровищ — люди.
Живут стихи — и он живет сейчас,
Поэта имя — светоч наших глаз...
Был взыскан Унсури самой природой,
Был редким элементом и породой,
Жемчужиною четырех стихий, —
И слушал целый мир его стихи.
Он мускусом похвал наполнил строки,
Он в книгах воспевал дворец высокий.
Разрушился дворец, исчез во мгле —
Остались эти книги на земле...
Жил Хакани, чей гений величавый
Царей Ширвана удостоил славой.
За оды, что превыше всех похвал,
По тысяче динаров получал.
О тех динарах помнят ли народы?
Но светят нам блистательные оды.
Ушел и Саади, но, жизнь творя,
Стихи, в которых славил он царя,
Стократ ценней царя и царских зданий,
А Саади бессмертен в «Гулистане».
Сидеть доколе будешь, как слепец?
Встань и глаза открой ты наконец.
Смотри: дворцы превращены в руины,
Ушли в оковах гнева властелины.
От их дворцов не сыщешь ты следа,
А письмена певцов живут всегда.
Где крыши тех дворцов, где основанья?
Остались лишь певцов повествованья.
Нет памятника на путях земных
Прочней, чем слово прозы или стих.
Любую ржавчину смывает слово,
Любые цепи разбивает слово.
Узлов немало в наших есть делах,
Запутаться ты можешь в тех узлах.
Но слово разума внезапно скажешь —
И трудный узел без труда развяжешь.
363. САЛАМАН И АБСАЛЬ
РАССКАЗ О ПРОСТАКЕ, КОТОРЫЙ В ГОРОДСКОЙ ТОЛПЕ ПРИВЯЗАЛ К СВОЕЙ НОГЕ ТЫКВУ, ЧТОБЫ НЕ ПОТЕРЯТЬ СЕБЯ
Кочевник в город некогда попал,