Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Не его лично. А всякие там поклоны и расшаркивания, которые он так любит.
— Ну, от этого его отучить невозможно, — рассмеялся отец Сибер. — Последнее время вы что-нибудь о нем слышали?
— Нет, вот уже целую вечность от него ни слуху ни духу.
— Тогда сейчас услышите. Но сперва я хочу узнать, как вы поживаете. Вы оба здоровы?
— А разве наш цветущий вид вам ни о чем не говорит?
— Конечно говорит. А как ваша бедная жена?
— Физически она чувствует себя хорошо. Но… не более того. Она уже не узнаёт ни меня, ни детей. Хотя вполне счастлива. А так как ей запрещено жить дома, то она живет в прелестном загородном коттедже, где за ней ухаживают две сиделки и наблюдает опытный врач. Лучшее лечебное заведение для больных в таком состоянии.
— Боже мой! Боже мой! Какое несчастье! — вздохнул он и добавил: — И наверное, стоит такое удовольствие целое состояние?
Вопрос был чисто риторическим, но на самом деле именно поэтому я и перебрался в Швейцарию. В комнате повисла неловкая тишина.
— А вы, мои дорогие, теперь живете здесь совсем одни… — Наш собеседник остановил
— Конечно, отец. В Веве. Наши церкви находятся буквально в сотне метров друг от друга. Я хожу к Святой Терезе, а Нэн — в англиканскую церковь Всех Святых.
— Хорошо, — кивнул он. — Значит, вы не утратили веру. И крепость не пала.
— Да, отец, крепостные стены много раз атаковали, но решетку на воротах пробить так и не смогли. Днем мы наслаждаемся обществом друг друга, а на ночь расходимся по своим комнатам. Я, конечно, несу всякий вздор и напеваю Нэн эту ужасную строку из «Прощай» Тости [893] : «Прощай, последнее мгновенье, час расставанья настает».
— Да, нелегко вам приходится, — улыбнулся отец Сибер. — Но вы от этого станете только лучше. А любовь — сильнее. К тому же вам есть за что благодарить Небеса. У вас чудесный сад и прекрасный дом. Здесь так хорошо и спокойно. Domus parva, magna quies [894] . — Отец Сибер одобрительно обвел глазами комнату и воскликнул: — Но где же картины?! Десмонд так много рассказывал о вашей замечательной коллекции импрессионистов. Я что-то не вижу ее.
893
Франческо Паоло Тости (1846–1916) — итальянский композитор; вальс «Прощай» написан на стихи шотландского поэта Джорджа Уайт-Мелвилла (1821–1878).
894
Малое жилище — великий покой (лат.).
— Картины забрала швейцарская полиция.
— Боже правый! Неужели за долги?
— Ну что вы! Просто в последнее время участились кражи ценных картин, а так как мы часто уезжаем, чтобы навестить мою жену, то меня вынудили, можно сказать, обязали поместить картины в надежное место. Сейчас они в хранилище банка «Кредит Свисс», куда мы можем приходить полюбоваться ими, когда захотим.
— Да, — кивнул отец Сибер и, подумав, добавил: — Конечно, осторожность никогда не помешает. И куда только катится мир?! Нет, не буду рассказывать об этом Десмонду. Он так гордится картинами, которые вам подарил.
— Да уж, пожалуйста, не говорите. И уж конечно, не рассказывайте ему, что Мэри Кассат, которую он мне прислал, не подлинная.
— Что?! Неужто подделка?
— Да, и очень качественная. Картина нигде не упоминается, и у нее нет даже провенанса.
— Нет, ни за что не скажу. А то он в качестве компенсации пришлет вам что-нибудь безумно дорогое.
Мы с Нэн с изумлением уставились на отца Сибера.
— Вы что, шутите, отец?! — воскликнул я.
В ответ он покачал головой и, улыбнувшись, произнес:
— Понимаю, вам не терпится узнать, как там Десмонд. Хорошо, сейчас я все расскажу. Итак, выслушайте мое повествование о том, что можно считать грандиозным финалом его полной перипетий, непростой карьеры. — И после многозначительной паузы отец Сибер продолжил: — Когда Десмонд только приехал ко мне, он был энергичным, пылким и горел желанием проявить себя, — словом, жаждал как можно скорее искупить грехи. Его тактично уговорили разоружиться, объяснив, что нож ему здесь не понадобится, разве только на кухне ветчину нарезать. Затем мы представили Десмонда детям из его класса. Ему очень понравились мальчики, и он им тоже явно понравился. Правда, его несколько обескуражило, что дети, вопреки его ожиданиям, совсем не готовы изучать латынь и греческий, поскольку сперва их надо было научить хотя бы читать и писать. Еще одним потрясением для Десмонда оказался наш режим питания. Пища была сытной, но простой: ragi и varagu [895] , естественно, не рассчитанные на изысканный вкус. — Здесь отец Сибер позволил себе слегка хихикнуть. — Надо было видеть лицо Десмонда, когда ему подали такую еду. И все же он с трудом, но проглотил то, что лежало на тарелке. Решительности ему было не занимать, тем более что уже в первую свободную субботу он, по словам очевидцев, стараясь не привлекать к себе внимания, направлялся в сторону коммерческого отеля.
895
Ragi и varagu — разновидности проса.
Вы, наверное, прекрасно понимаете, что Десмонд не собирался останавливаться на том, как пишется слово «кот» и сколько будет дважды два. И что же он сделал? Конечно же, начал учить мальчиков петь. Что им чрезвычайно понравилось. И очень скоро они уже вовсю распевали гимны и детские песенки. И что, думаете, Десмонд на этом остановился? Ничуть не бывало. Он отобрал восемь мальчиков с самыми красивыми голосами и после уроков занимался с ними в церкви или в пустом классе. Таким образом он начал создавать хор. Ну и как, по-вашему, преуспел он в этом деле? Сейчас скажу. В конце каждой четверти мы собираемся в актовом зале. Так вот, во время такого собрания он устроил показательное выступление своего хора. И смею заверить, успех был огромный. Господи помилуй, они
Тут отец Сибер замолчал. Мы слушали его, затаив дыхание, поскольку понимали, что это еще не все.
— Продолжайте, продолжайте, пожалуйста! — воскликнула Нэн. — Может, еще кофе? Пока не остыл.
Отец Сибер с удовольствием взял чашку горячего кофе и продолжил рассказ:
— Да, как вы, наверное, догадываетесь, остановить Десмонда теперь уже было невозможно. Мадрас — большой город, но новости там распространяются быстро. Слава о хоре Десмонда разошлась, как круги по воде, и очень скоро хор пригласили выступить на благотворительном концерте в правительственном колледже искусств. Получив мое согласие, Десмонд принял приглашение. Конечно же, дети не могли идти в своей убогой заплатанной одежде. И тогда Десмонд сам взялся за дело и заказал для них… никогда не угадаете что… восемь маленьких алых сутан и восемь красных шапочек. Теперь его хор стал называться «Маленькие кардиналы».
Я сразу понял, что в названии этом, несомненно, нашли свое проявление подавленные желания Десмонда. Мы уже не могли дождаться, когда отец Сибер допьет кофе.
— Ну а теперь я хочу испытать ваше терпение рассказом об успехах «Маленьких кардиналов», — продолжил отец Сибер. — Мы с Десмондом решили, что будем принимать лишь отдельные приглашения от самых избранных. В Мадрасе, третьем по величине городе Индии, наряду с ужасающей бедностью, можно встретить и неслыханное богатство, особенно в больших домах и поместьях, расположенных в аристократическом районе Адьяр. Многие из этих богачей — христиане, и нередко «Маленьких кардиналов» приглашали развлечь гостей на приемах, устраиваемых в саду, или на других светских мероприятиях. И их учитель Десмонд, наш кардинал manque [896] , естественно, сопровождал своих питомцев, чтобы проследить не только за тем, как они поют, но и за тем, чтобы их не заласкали и не закормили сладостями. Десмонда, конечно, непременно приглашали к столу, и все как один находили его очаровательным и гораздо более интересным, чем его маленькие мальчики. — Здесь отец Сибер сделал паузу и улыбнулся, погрузившись в воспоминания.
896
Несостоявшийся (фр.).
— Ради Бога, отец, не дразните нас! — взмолился я. — Вы это нарочно делаете.
И тогда, все с той же загадочной улыбкой на губах, он продолжил:
— Самый горячий и постоянный интерес к «Маленьким кардиналам» проявляла хозяйка одного из адьярских домов, дама евроазиатского происхождения, мадам Луиза Пернамбур, христианка, но настоящая рани, вдова члена Высшего суда Мадраса, которая унаследовала от отца, владельца процветающих бумагопрядильных фабрик и сотни ткацких станков в Калькутте, колоссальное состояние. Луиза Пернамбур, тридцатипятилетняя хозяйка не только роскошного поместья в Адьяре, но и дома в Пуне, куда она обычно удалялась на период жаркого мадрасского лета, отличалась восхитительной медлительностью движений, приятной округлостью форм и, с ее кремовой кожей и томными черными глазами, подобно всем женщинам евроазиатского происхождения, была чрезвычайна привлекательна. Но, как очень скоро обнаружили ее поклонники, этот сонный взгляд мгновенно становился весьма твердым. Мадам Пернамбур знала себе цену и задешево не продавалась. А потому было весьма похвально, хотя и несколько странно, что столь жесткая, богатая и красивая женщина проявляла нежную заботу о восьми маленьких хористах. Более того, даже когда «Маленькие кардиналы» не выступали, их учитель обязательно получал приглашение на обед или на ужин, во время которого изысканный стол был сервирован на террасе в саду под огромной яркой луной. — Неожиданно отец Сибер замолчал и взглянул на часы. — Боже милостивый, уже почти половина четвертого! За мной должна приехать машина, и я, похоже, уже слышу шум мотора на подъездной дорожке. Ладно, не буду вас больше дразнить. В любом случае вы уже и так все поняли. Словом, хотя она еще в этом и не призналась, Луиза по уши влюбилась в Десмонда. Итак, в один прекрасный субботний день, приехав в Адьяр на встречу с одним из наших попечителей, я решил воспользоваться случаем и заглянуть к мадам Пернамбур. Я знал, что она пригласила Десмонда на чай, а поскольку сам страшно взмок и ужасно хотел пить, то решил, что и мне перепадет чашечка освежающего чая с булочкой. Была уже половина четвертого, погода стояла прекрасная, и ничто не напоминало о дождях и наводнениях, терзавших штат Бихар на севере. Итак, поскольку я персона грата в этом доме и мне все здесь хорошо знакомо, я вошел через дверь на террасу и по коридору направился в гостиную. Здесь я, никем не замеченный, остановился в дверях. На большом низком диване, под опахалом, которым ритмично взмахивал мальчик-слуга, сидели Десмонд и хозяйка дома в прелестном голубом неглиже из тончайшей вуали. Тут надо отдать должное Десмонду. Он сидел на приличном расстоянии от мадам, которая, вероятно повинуясь загадочным законам гравитации, придвигалась к нему все ближе и с обожанием заглядывала ему в глаза. Неожиданно она что-то прошептала ему на ухо. В ответ Десмонд вежливо улыбнулся, не в силах скрыть выражения усталости, можно даже сказать, скуки на лице, и тогда она вдруг протянула руку и нажала на кнопку. Я сразу понял, что сейчас будет, ибо недавно из Нью-Йорка доставили огромный электроорган с записями песен в исполнении Десмонда и установили в дальнем конце гостиной. И вот послышалось какое-то гудение, а потом: «Ты — моего сердца отрада, / Я не могу без тебя…»