Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Более того, не пришло еще то время, когда женщины стали свободно допускаться в бизнес. К тому же Люси не обладала навыками, необходимыми в этой неравной борьбе. Она не получила ни единого ответа на письма, которые самонадеянно отправила. Бывали моменты, когда она с тупым изумлением спрашивала себя: почему никто не отвечает на ее заявления о приеме на работу? Неужели эти люди не понимают, чего лишаются? Чтобы ее, Люси Мур, такую энергичную, компетентную, готовую служить делу, так несправедливо игнорировали! Она не могла этого уразуметь.
Но все же, зная себе цену, она стояла на своем. Вопреки всему, несмотря ни на что, она получит прекрасную
Она писала свои заявления с каким-то ослиным упрямством, заставляя себя быть оптимистичной. Покупала лучшую почтовую бумагу, тратила немалые деньги на почтовые марки. Претендовала на место сестры-хозяйки в сиротском приюте, секретаря в Лондоне, управляющей прачечной, хотя все это было для нее невозможно… Наконец, отчаявшись, она написала объявление, предлагая свои услуги в любой должности с умеренным жалованьем.
Дни шли, но ничего не происходило. Она еще до конца не оправилась от травмы. Хадсон смутно поговаривал об отпуске, но она отмела эту идею как неосуществимую, хотя ее напускная бодрость быстро истощалась. Бывали моменты, когда она ловила себя на том, что тревожным взглядом смотрит в пустоту. Иногда она просыпалась по ночам, думая о том, что с ней станет. А Питер! Разумеется, он был ее основной заботой. По-прежнему не зная об изменившихся обстоятельствах, он продолжал писать ей одинаково оптимистичные письма, в одном письме требуя новую авторучку, в другом рассуждая о перспективах своей карьеры. Каждое письмо было для Люси величайшим стимулом, счастливейшим мотивом, толкавшим ее вперед, к успеху. Она должна его достигнуть и сделает это ради сына. Но пока ее преследовали неудачи.
С чувством горького отчаяния пришла она в контору на Сэдлригс в субботу, свой последний день на службе. Уныло села за стол и принялась делать записи – больше ей не придется заполнять книгу счетов в этой серой закопченной берлоге… И все же Люси с болью оглядывала эту серость, сожалея о расставании со знакомой копотью. Она успела хорошо узнать это место. Здесь работал Фрэнк, здесь она получала средства к существованию, здесь осталась часть ее жизни…
Наконец она подняла глаза и увидела Леннокса, который смотрел на нее. Неловко откашлявшись, он сразу отвел глаза. Но в следующий момент подошел к ее столу. Они были одни в конторе.
– Вы нашли какую-нибудь работу? – спросил он с той же неловкостью, и она заметила в его лице то удивительное участие, которое в последние дни проявлялось все отчетливее.
На миг воцарилась тишина, потом она уверенно взглянула на него.
– Да, – солгала она, пораженная сочувственным выражением его глаз. – Вчера договорилась.
Его лицо слегка прояснилось.
– Правда? Тогда отлично. – Глаза его посветлели, и он довольно хохотнул. – Я уже начал за вас беспокоиться. В последние дни вы выглядели совсем больной. Удивительное дело, но меня это сильно расстроило.
– У меня все в порядке, – спокойно ответила она. – Я сильна и здорова.
– Знаю, – поспешно сказал он. – У вас прыти, как у молодого пони. Я всегда это знал. Просто в последнее время вы кажетесь подавленной. Не хочу думать, что в этом виноват я.
Он умолк, робко поглаживая опрятную бородку, словно с трудом понимал, зачем это говорит. Будучи человеком необычным, он давно питал к Люси тайное расположение,
– Я был настолько занят подписанием соглашения, что другие вещи выскочили у меня из головы, – наконец невнятно и с необычной для себя робостью проговорил он.
– Несомненно, – с напускной живостью откликнулась она.
Она не понимала, к чему он клонит. Первое потрясение после увольнения прошло, и чувство обиды ослабло. Она даже в какой-то степени поняла его точку зрения.
– Я очень рад, – вздернув бороду, продолжил он. – В самом деле, рад, что вы устроились на работу. – Искоса взглянув на нее, он добавил: – Что за работа?
– Преподавание, – наугад ответила она, и это прозвучало немного нелепо. – Превосходная работа.
– Ясно, – как-то невнятно откликнулся он и затем повторил: – Ясно.
Несколько мгновений он неуверенно смотрел на нее, потом отошел к окну и задумался, вертя в руках карандаш.
Она уставилась на его квадратную спину, обтянутую неизменной грубой тканью. Зачем она ему солгала? Это так на нее не похоже. Она не могла этого объяснить, но с болезненной отчетливостью понимала, что должна любой ценой избежать последнего выражения его сочувствия. Если он скажет: «Мне жаль… очень жаль, что вы не нашли работу!» – ее измученное сердце не выдержит. Она вынесла бы что угодно, лишь бы не выставлять напоказ свои невзгоды.
Склонившись над книгой счетов, Люси не глядя поняла, что Леннокс отвернулся от окна, будто намереваясь заговорить. Но в этот момент резко распахнулась входная дверь, и в контору вошли Эндрюс с Дугалом. Леннокс сразу принял отсутствующий вид и, засунув руки в карманы, вполголоса засвистел. Люси кожей чувствовала на себе взгляды сослуживцев. Оба нашли себе надежное место – Дугал устроился в фирму «Хагельманс», Эндрюс предвкушал приятное существование в небольшой газете, а также в кондитерской в районе Горбалс, которую он приобрел, взяв у жены «чуточку денег». Да, у них все в порядке, а у нее все… все не так! Лгунья, притворщица, дура! Что ж, пускай, ей наплевать. Она будет высоко держать голову и заставит себя улыбаться.
Закончив записи, она захлопнула книгу, отложила карандаш и взглянула на часы. В этот момент пробило час дня, удар прозвучал медленно и зловеще.
– Ну что ж! – бодро воскликнула она – или ей так показалось. – «Ленноксу» конец!
Ее замечание приветствовали с подобающей торжественностью. Важное событие! Все пожали друг другу руки. Леннокс раздал конверты с жалованьем.
– Надеюсь, мы еще встретимся, миссис Мур, – вполне искренне произнес Дугал.
Теперь он был на голову выше ее – хорошо одетый, опрятный и деловой. Даже уши у него не так сильно оттопыривались, как раньше. Невероятно, что сделало с ним время! Но что же время сделало с ней?