Избранные сочинения в 9 томах. Том 6: Мерседес из Кастилии; Красный корсар
Шрифт:
Родерик встал на указанное место, так что тень закрывала его лицо. Музыкальное вступление прозвучало раз, другой, но пения не последовало.
– Нет, Родерик, нам одна музыка без пения непонятна, дополни ее своим голосом.
И мальчик запел сильным, полным контральто, хотя голос его дрожал от волнения. Слова, тихие, едва различимые, были такие:
За морем западным цвететПрекрасная страна,Благословенный край свобод,Где правит тишина.Багровый дискПо вечерамДарит свои лучи полям,Стремнинам быстрых– Довольно Родерик, – нетерпеливо вскричал Корсар, – спой нам что-либо из песен настоящего моряка, о море и его радостях. Ударь по струнам веселее!
Родерик замолчал, и только продолжали разливаться звуки музыки.
– Что с тобой? Муза покинула тебя? Нет, он, видно, этих песен сегодня петь не может. Играйте громче, больше жизни! Я сам буду петь в честь нашего судна! Матросскую песню! – вскричал Корсар.
И тотчас же понеслась музыка более мажорного тона. Корсар встал, выпрямился и сильным, глубоким голосом, переходящим от самых нежных рулад до грозных переливов, запел. Слова, видимо, он сочинил сам, они отражали его собственный вкус:
«Всем якорь поднимать!» –Дан грозным голосом приказ.Команда принялась за дело,И песня хриплая тотчасНад бурным морем полетела.Пора. Безродные бродягиПодхватывают клич отваги:«Всем якорь поднимать!»На горизонте паруса!Мужайся, правь врагу навстречу,Будь настоящим моряком.Готовясь в роковую сечу,Любимых помяни тайком.Пускай наполнит ветром парус,Пускай волны смирится ярость.На горизонте – паруса!Виктория! Ура!Мы победили, не рыдайНад другом в безутешном горе,На небе ждет героя рай,Его могила – в синем море.Пой веселей. Содвинем кружкиВ шумливой праздничной пирушке.Виктория! Ура!Окончив пение, Корсар попрощался с дамами, предоставил оркестр в их распоряжение, пожелал им спокойной ночи и удалился.
Как ни очарованы были дамы всем этим, после ухода командира стало как-то непонятно легче. Они переглянулись, но промолчали, ведь они были не одни.
– Может быть, еще музыки? – спросил Родерик. – Я могу вас убаюкать песней, но когда он требует веселья, у меня не получается.
Гувернантка хотела было отказать, но вид юноши разжалобил ее.
– Родерик, – сказала она, – я думала, мы сегодня уже не увидимся.
– Вы слышали гонг? Он бывает веселым, может петь свои песни в хорошем настроении, но вы не видели его в гневе.
– Так страшен его гнев?
– Может, я боюсь его больше, чем другие, но для меня нет ничего страшнее одного его недоброго слова.
– Он груб с тобой?
– Нет.
– Тебя не поймешь. То да, то нет. Ты же сказал, что в гневе он ужасен.
– Это потому, что он изменился. Раньше он не злился, а недавно стал на себя непохож.
Миссис Уиллис молчала. Она понимала мальчика, в отличие от своей воспитанницы. Она велела Родерику удалиться, а Гертруда захотела побольше узнать о Корсаре. Но гувернантка повторила приказание, и юноша неохотно вышел.
Наконец женщины ушли в спальню и уснули после
Корабельный колокол отбивал склянки во время ночной вахты, и во мраке ночи это был единственный звук, нарушавший покой в океане и на кораблях, что плыли по нему.
Глава XXIV
Но мало кто – один на сотню тысяч – Поведать мог бы о спасенье чудном.
Спокойно плыл «Дельфин», и это спокойствие придавало ему вид уснувшей хищной птицы. И впрямь бездействие пиратов не могло длиться долго. С восходом солнца судно тронулось с места и весь день держало курс на юг. Сменялись вахты, сменялись дни и ночи. Но вот из моря начали подниматься голубые острова. Пленницы Корсара – таковыми они себя считали – внимательно осматривали местность и, по расчетам миссис Уиллис, должны были уже достигнуть Западного архипелага. Ни намеком, ни жестом не выказывали они своего подозрения по поводу того, что их везут не в тот порт, куда они направлялись. Гертруда часто плакала, вспоминая своего отца и представляя себе его отчаяние и печаль после вести о гибели «Каролины». Но плакала она втихомолку или в присутствии гувернантки. Она избегала Уайлдера, предполагая, что ошиблась в нем, но внешне ни в чем не обнаруживала изменения своего отношения к нему. С другой стороны, и молодой человек по примеру своего начальника не искал общества дам. Один из них будто жалел, что проявил изменчивость своего характера, и избегал общения с кем бы то ни было. Уайлдер же увидел холодность гувернантки и сдержанность, хоть и некоторое сочувствие во взгляде ее воспитанницы, и догадался о причинах такой перемены. Но он не оправдывался и тоже, как они, держал себя отчужденно, что будто бы свидетельствовало о его нечестности и разве что о некоторых угрызениях совести.
Не стоит описывать состояние Гертруды, когда она убедилась в его виновности, а также ее мечты о том, чтобы такой благородный человек понял свои заблуждения и коренным образом изменил свою жизнь.
«Дельфин» продолжал свой путь, но вместо того, чтобы стремиться к назначенной гавани, вдруг изменил курс и направился к одному из проливов между островами архипелага. Он обходил встречные суда, остерегался встреч с военными кораблями.
Миновав последний узкий пролив между Антильскими островами, он вышел в открытый океан. Все лица просветлели, с лица Корсара также исчезла тревога, и он принял прежний беззаботный вид. Матросы, выражавшие беспокойство и волнение в проливах, так часто посещаемых крейсерами, теперь также успокоились и не скрывали своей радости.
Однако совершенно другое чувство испытала миссис Уиллис: близость земли внушала ей все-таки надежду, что встретится подходящий порт, куда они и высадятся. При виде же необъятной шири океана эта последняя надежда у нее пропала. Корсар, по-видимому, тоже снял маску: вместо того, чтобы воспользоваться свежим ветром, он распорядился убрать паруса и залечь в дрейф.
В это время миссис Уиллис подошла к мнимому капитану Хайдегеру, прерывая впервые после зародившихся у нее подозрений свое долгое молчание:
– Я все надеялась, что вы нас высадите на одном из островов его величества. Нам совестно так долго лишать вас вашей каюты.
– Не беспокойтесь обо мне – это беспокойство вполне вознаграждается удовольствием видеть вас, – ответил он уклончиво. – Если бы не полагалось, чтобы суда ходили под флагом какой-либо страны, на моих мачтах развевались бы знамена прекрасного пола.
– Но…
– Но раз это не так, я вывешиваю флаги, соответствующие моей службе.
– Однако я еще не видела эти флаги.
– Разве?.. Эй, кто на корме!
– Ричард Фид, – последовал ответ. – Всегда к услугам вашей чести!
– Это приятель нашего друга. Он будет моим переводчиком. Подойди, я хочу услышать от тебя несколько слов.
– Хоть тысячу. Правда, я не очень-то умею говорить, но всегда можно порыться в мозгах и что-нибудь найти.
– Тебе неплохо на моем корабле?
– Лучшей посудины не найти.
– А курс подходит тебе?
– Сэр, меня не слишком обучали грамоте, вот я и стараюсь не вникать в приказы капитана.