Избранные стихи Черниховского
Шрифт:
Голуби всяких сортов и пород. Деревенским мальчишкой
Был я когда-то и сам, но понять не могу я, откуда
Он это все разузнал. И что же ты думаешь, Мойше?
Он и меня научил различать голубей по породам!
Знал их малыш наизусть; вот это "египетский" голубь,
Это "отшельник", а там — "генерал" с раздувшимся зобом
Выпятил грудь; вот "павлин" горделиво хвост распускает;
Там синеватой косицей чванятся горлицы; "турман"
Встретился здесь с "великаном"; там парочки "негров" и "римлян"
Крутят в сторонке любовь, и к ним подлетает "жемчужный";
Там вон - "монахи"-птенцы, "итальянцы", "швейцарцы", "сирийцы"...
Старец младенцу подобен:
Я же учился у сына и стал голубятник заправский...
Вскоре за книги пророков уселся Велвелэ. Мальчик
В сны наяву погрузился. Что в хедере слышит, бывало,
То ему чудится всюду. Пришли на деревню цыгане,
Просто сказать — кузнецы: так он в них увидел египтян.
В поле увидит снопы — снопами Иосифа мнит их;
Спрашивал часто: где рай, где Урим и Тумим [38] , и где же
Первосвященник? Весной, в половодье, все Чермное море [39]
Чудилось мальчику. Холмик — Синаем [40] ему представлялся.
К Ерусалиму дорогу искал он. И понял меламед [41] ,
Что недоступен Талмуд его голове — и довольно,
Если он будет хороший еврей. Повседневным молитвам
38
Урим и Тумим – Предметы символического значения, употребляемые при богослужении. Велвелэ думал что это названия каких-то местностей.
39
Чермное море – Красное море, чудесным образом расступившееся и пропустившее уходивших из Египта евреев, но сомкнувшееся над преследовавшими их фараоновыми колесницами.
40
Синай – гора в пустыне, на которой при чудесных знамениях Моисей получил от Бога Тору, священный Закон евреев.
41
Меламед – учитель в хедере.
Велвелэ он обучил и внушил ему страх перед Богом, —
Переменился наш мальчик. Всем сердцем к Творцу прилепился,
Строго посты соблюдал, подолгу молился, как старый,
Даже прикрикивать стал на меня и на братьев: мы, дескать,
Грешники. Мы же его пинками молчать заставляли,
Злили его и дразнили обидными кличками часто:
Цадиком [42] звали, раввином, святошей, Господним жандармом.
Мальчик с тринадцати лет у нас начинает работать.
42
Цадик – праведник.
Начал и Велвелэ наш приучаться к торговому делу, —
Но не затем он был создан.
Ты сам все знаешь, реб Мойше:
С самых с тех пор, как пошли с "чертою" строгости, — землю
Нам покупать запретили, и мы превратились в торговцев.
Жизнь, конкуренция, гнет на обман толкают еврея.
Чем прокормиться в деревне? Лишь тем, что пальцем надавишь
На коромысло весов, чтоб чашка склонилась, иль каплю
Где не дольешь в бутылку...
Так мальчик, бывало, не может:
"Что говорится в законе? А суд небесный? Забыли?"
"Что ж, — отвечаем ему, — ступай и кричи хай векайом [43] ".
"обман!" — И рукой на него мы махнули:
"Пусть возвращается к книгам! При нем невозможно работать".
Стянет, бывало, мужик что плохо лежит — и притащит.
Можно б на этом нажить — да гляди, чтоб малыш не заметил.
Прятались мы он него, как от стражника, честное слово!..
43
Хай векайом – живущий и существующий, – одно из определений Бога. «Ступай и кричи хай вехайом» – народное выражение: ступай и кричи караул.
В Пурим [44] гостил у меня мешулох один Палестинский —
Плотный, румяный еврей, с брюшком, с большой бородою.
Сыпался жемчуг из уст у него, когда говорил он.
Дети мои разошлись, уставши за трапезой общей.
Все по углам разбрелись: тот дремлет, сидя на стуле,
Тот на постель повалился, дневным трудом утомленный,
Я же остался при госте, и много чудес рассказал он
О патриарших гробницах, о том, как люди над прахом
44
Пурим – национальный праздник евреев, справляемый в 14 день весеннего месяца адар. Связан с преданием о чудесном избавлением евреев Персидской империи от полного истребления, замышлявшегося царским сатрапом Аманом, о чем повествуется в «Свитке Эстер» (В библейской «Книге Эсфири»)
Западной плачут стены, и как всенародно справляют
Празднество сына Иохаи... [45] И слушать его не устанешь.
Велвелэ рядом сидел... глаза у него разгорелись,
Взор, как железо к магниту, стремился к редкому гостю.
Каждое слово ловя, до поздней ночи сидел он
И уходить не хотел.
Когда же на утро уехал
Этот мешулох от нас, наш Велвелэ с ним не простился.
Думали мы: "Неизвестно, кого он еще теперь кормит".
45
Празднество сына Иохаи... – праздненство, устраиваемое в Мироне, в Галилее, на могиле талмудического ученого равви Шимона бар-Иохаи.
Зная все шутки его, все бредни, мы были спокойны.
Но и обеденный час миновал, — а Велвелэ нету.
Страшно мне стало за сына. Искали, искали — исчез он,
Точно в колодец упал. Спросили соседей: быть может,
Видели мальчика? Нет... Под вечер его на дороге
Встретил знакомый один и привел. От стужи дрожал он.
В эту же ночь запылал малыш, в жару заметался,
Плакал, что больно в боку, — а сам все таял и таял...
Только три дня — и готов.
Уж после все объяснилось.
Мальчик ни больше, ни меньше, как сам идти в Палестину
Вздумал — и стал старика у околицы ждать. Ну, мешулох
С ним пошутил и немного подвез его по дороге.
Что же? с телеги сойдя, заупрямился мальчик и вздумал
Дальше идти хоть пешком — и отправился по снегу, в стужу.
Встретил крестьянин его — и привел.
Конечно, мы знали,
Что простоват мальчуган, но и прежде казалось нам также,
Что не от мира сего он вышел и в нашем семействе
Гостем он был необычным... Но что за душа золотая!