Избранные стихи Черниховского
Шрифт:
Ловко схитрил Мордехай: не сказавши девицам, позвал он
Симху-жестянщика. Симха — хромой, да проворный. К тому же
Неугомонный скрипач: и вот, он играл им на скрипке.
И веселились девицы: схватила подруга подругу,
Все заплясали с восторгом, гуторили, пели, болтали.
А на дворе собрались — и в открытые двери смотрели
То на плясавших девиц, то на коржики в сахарной пудре.
И во второй уже раз петухи отдаленно запели,
Сон
Передавал эту весть; обошла она все переулки,
Улицы все, все село, —
а все еще Симхина скрипка
Яростным визгом визжала, — а девушки все танцовали.
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
Воскресенье
Ночь напролет проплясавши, проснулись девицы поздненько.
Подали им и обед с опозданьем: семья Мордехая
Очень была занята, "ученых" гостей принимая.
Был, как обычай велит, обед устроен для низших
Членов местного клира: для служащих при синагоге,
Для переписчика Торы [53] и прочих. Обедали также
Местный "еврей из погоста", кладбищенский сторож... А с ними
Некий проезжий торговец еврейскими книгами. С водки
53
…переписчика Торы – в синагогах Библия читается только по свиткам, переписанным от руки на пергаменте.
Начали; после же водки покушали жирного супу;
После — жаркое; компотом закончили: груши и сливы.
Три, как водится, блюда. Деньгами же каждому выдал
Рубль серебром Мордехай, а жена его всем на прощанье
Разных сластей надавала — для деток, оставшихся дома.
Стало девицам в тот день еще веселее — явилась
Из Мелитополя к ним капелла, пять музыкантов:
Первая скрипка, вторая, да бас, да кларнет, а к тому же
Был барабанщик еще, который привез и "тарелки".
Главный был Мазик, Рефуэл. Насмешники так говорили:
Дылда, паршивый, дурак, да косой, да безрукий — а вместе
Для сокращенья все это зовется капеллой. — Она-то
Из Мелитополя прямо сегодня явилась в Подовку,
Чтобы искусством своим веселить гостей Мордехая.
Весело Мазик вошел, поздоровался очень развязно,
Кстати, поклон передал от сватов из города: "Будут!"
Ловко
Хьена намек поняла и капеллу за стол усадила.
Подали водки, закуски, компания в миг нагрузилась,
После чего разбрелась, помолившись. В тени, на крылечке
Скрипка, бас и кларнет легонько с часочек соснули.
Мазик пошел навестить старинных подовских знакомых,
А барабанщик один по дому слонялся, по саду,
Вышел на двор, наконец, — и по двору тоже слонялся.
Солнце изрядно пекло. Был праздничный день, воскресенье,
Тихо и мирно кругом. Как вдруг послышались крики,
Шум поднялся у сарая. Оттуда, — как видно, с размаху —
Вылетел наш барабанщик, за левую щеку рукою
Крепко держась. А щека огнем разгоралась и пухла.
За барабанщиком баба — и вся-то в соломе! за нею —
Рыжий соседский сын — и тоже в соломе. Мгновенье —
Вот уж и нет его там, исчез под шумок незаметно...
У Мордехая в прислугах жила плодовитая девка,
Крепкая, голос мужской, здоровенные икры. Она-то
За барабанщиком вслед из сарая и прыгнула шумно,
По двору криком крича: барабанщик тогда заметался —
Только бы скрыться ему... И никак понять невозможно:
Тот удирает, другой, — а раздетая баба бранится.
Много смеялись потом, но толком никто и поныне
Не разобрал ничего. Уж видно, такой незадачный
Выдался день. Не прошло, однако, и часу, — а парень
Снова слоняется всюду. (Щека — что у доброй хозяйки
Пышно взошедшее тесто.) Гуляет он по двору, глазки
Так и шныряют кругом. Как вдруг, почему — неизвестно,
Зорик, обшмыганный пес, на него неистово взъелся:
Так и старается в ляжку вцепиться. Дурак испугался.
Смотрит — кругом ни души. От великого страха
Сами согнулись колени — и сел на корточки дурень
И завопил, что есть мочи, — а Зорик рычит не смолкая.
Этот все скачет и лает, — а тот от ужаса воет.
Что поднялось на дворе! Народ отовсюду сбежался,
Пса отогнали кнутом и парню вернули свободу.
Скучно тянулся весь день для девиц.
Но лишь только стемнело,
Мигом слетелись они в Мордехаеву залу и к Эльке.
Тут-то веселье пошло! Чуть первая взвизгнула скрипка,
Мрачно откликнулся бас, и нахально кларнет отозвался,
И замурлыкала нежно вторая игривая скрипка.
Но примирились потом — и вышла веселая полька,
Полная неги и страсти. —
Схватила подруга подругу,