Избранные стихи

Сырнева Светлана

Маленький город

Маленький город, не делай, не надо, пойми,глупостей этих, и в сумерках летней порыо, не скрипи полусонных окраин дверьми,цепью собачьей, как мимо иду, не греми.Что ты мне под ноги льнешь тротуаром из двухузких дощечек, зачем подглядеть мне даешьтаинство сада, где вздрогнула ветка, и – бух! —ягода спелой малины упала в лопух.Спрячь георгины! Они, над забором вися,хлещут меня по плечу, утыкаются прямо в лицо.Нехорошо это. Маленький город, нельзябыть безоглядно доступным для всех и для вся.Стыдно тебе предлагать себя каждому и обвиватьруки вокруг уходящего. Что за тоска!Как я успешно тебя начала забыватьв долгой разлуке! Не смей же меня волновать.Маленький город, одумайся, что мне твоя красота,что мне – покорная

родина? Разве скажу!Крайнего дома покатая крыша чиста,месяц над ней, и береза, и шелест листа.1986

* * *

Было время такое:домик наш да три дома соседей.Пропылит за рекою —нешто кто-нибудь едет?Нет, никто к нам не едет.Чудо, жданное жадно, ну где ты?О, не солнечно лето,но бессолнечно лето.Разве мысленно что и всмотреться(а увидеться чаянья мало)в край, где долгое детствотравостоем без пользы стояло.Так стояли ложбины,тополя (нету ветра, изнанкой не вывернут глянца),так стояло над ниминебо тихое в цвет померанца.Обернется предчувствием острым дремота,босиком побежишь за ворота:да не едет ли кто-то?Нет, не едет никто там.Где обманет судьба, где удача на шее повиснет —разве знать нам пристало?Но спасибо за то, что у жизнибыло это начало!Подневольной обложена даньюя, себе не подвластная ныне,за сладчайшее детство, за медленный век ожиданьяв ожиданья пустыне.Не моя ли душа, что за край горизонта тянулась,ожидая неслыханной встречи,не заметила счастья и с ним второпях разминулась,а теперь уж далече.О душа! У тебя ни приюта, ни дома,нет ни друга тебе, ни подруги.Так кометы блуждают по небу пустому,обеспамятев в замкнутом круге.1986

* * *

Пригород, парк, припорошенный падшей сухойшушерой листьев. Деревьями парк оперен,трепетом, тырканьем сохлых семян и трухойи оседаньем на ветви предзимних ворон.Так проходила сквозь парк. Хоть глаза завяжи,по замиранию сердца смогла б угадатьсерые между последних стволов этажидома, где жили сестра моя, дочка и мать.Три незаметные женщины, чистая комната их,то потаенное озерце, робкий источник любви,обогреваемый слабым дыханьем троихкрошечный остров пространства, кружок полыньинезамерзающей. Как они жили тогда,разве я знала, пришедшая греться извне!Что приносили им утренних снов невода,что, застонав, уходило рыдать в глубине?И, провожая, плескались в окне три руки,три побледневших лица приникали к стеклускорбной тюрьмы, конуры, и квадратом тоскитихая заводь бессильно смотрела во мглу.1987

Прогулки с дочерью

Поезд случайный навзрыдзагудит и, простучав, тишину установит.И восстановится осени вид —тот, что, как зубы от холода, ноет.В грязной реке отразится,тверез, весь беспорядок крутого угора:ржавые трубы, обрубки берез,полуразрушенный купол собора.Многострадальной земли мерзлота!Ты не годишься для праздных гуляний:чуть прикоснулась душа —и снята гипсовым слепком с твоих очертаний.Запечатлеет, глупа и нежна,трактор в трясине да избы убоги.Что с нее взять, если позже онаищет повсюду своих аналогий!Разумом здрав ли, нормален ли тот,кто этой скудости счастьем обязан?Поздно гадать, ибо сей небосводсерым узлом надо мною завязан.«Мама, мне страшно, в канаве вода.Мама, мне холодно, дрожь пробегает.Мама, зачем мы приходим сюда?»Некуда больше идти, дорогая.1987

Март

Мученик! Вот и прошел,вот и облекся в хулу,меньшее выбрав из зол —непротивление злу.В землю зарывший талант,попусту теплил алтарь,слухов не оправдал,вписанных в календарь.Посланный

быть впереди,что ж ты не свергнул мороз!Разве не ты на грудикниги крамольные нес?Ночью, бывало, не спит,нянчит идею борьбы.Где же он, твой динамит,где твое «мы не рабы»?Март мой! Тебе каковобыло свой век коротать:все понимать и страдать —и не свершить ничего!Так и ушел навсегдас чистым дыханьем стыда.Но накопилась водав сумраке снега и льда,где-нибудь с крыши нависпласт – и зимы не спасти:двинулся, рушится вниз,рвя провода на пути.1987

* * *

В час, когда вычищенМлечный Путь, и висит надо мной —выйти бы незамеченной,как из пещеры сквозной!Он над вечерними лязгамикухонных сковородтихо течет, подсказывая:здесь переходят вброд.Легкая перекладина,жердочка на небеси!Вот наконец ты найдена:ухвачусь – унеси.Жизнь моя, жизнь нездешняя,вспомни меня, приди,как за оставленной вещьювозвращаются с полпути.1987

* * *

Быть вольной вовек, как трава молодая,чей короток срок, но выносливы корни;в лицо рассмеяться, под серп попадая:трофей незавиден, он вас не накормит!Всходить, чтоб везде узнавали: по листьям,по чистому цвету, по буйному росту,по старой привычке – без страха селитьсягде счастья не вдоволь и выжить непросто.Сгодиться Отчизне в тот день ее черный,когда ни сказать и ни крикнуть иначе,как только лишь выпрямить стебель упорныйи, молча поднявшись, себя обозначить.И путник, проснувшись, покинет жилище,и утренний ветер навстречу подует.И путника спросят: чего же ты ищешь?И путник ответит: траву молодую.1987

* * *

Проживу, как поляна в бору,или – как муравейник в овраге,с их невидимой на мирумалой долею тихой отваги.Им сегодня труднее всегов диктатуре дымов и мазутовсоблюдать и хранить естествобез расчета потрафить кому-то.Пусть кричат, что поляна не та,против прежнего мал муравейник.Не отнимут на шее креста,даже если наденут ошейник.1987

* * *

Образумишься, когда затопит,запоздало вперишься в окно —но из мрака выдвинется тополь,исполином, канувшим на дно.Он с повадкой водоросли темной,с этой вечной ощупью больной.Долгой переправою паромнойтучи проплывают под луной.О глухая полночь донной жизни,тинной жизни, вставшей по углам!И пока глядишь в окно, осклизнетпод рукой переплетенье рам.И морочит, и гнетет, и давитмедленное тленье глубины,и бессильно в тучах пропадаетпосланный на землю свет луны.1987

Деревенские наряды

Пестрая юбка, цветастый платокв обществе грубых, немодных сапогнравятся, пусть и смешны, и нелепы.Желтое с красным, лиловое с красным,ваше соседство считаю прекрасным,в ваших хозяек влюбленная слепо.Вот они, эти нескладные женщины,провинциалочки и деревенщины.Праздник – они и надели наряды,факту наивной нарядности рады.Рады тому, что сегодня не в ватникеи не в извечном рабочем халатике —в платье: лежало в комоде лет семьи не надевано даже совсем.Господи, пусть оно с модой не вяжется!Долго лежало – и роскошью кажется.В день, о котором я долго мечтала,счастье дешевым платком расцветало.В истинном счастье изящного мало:лишь бы светилось, лишь бы сияло!1987