Избранные стихи

Сырнева Светлана

* * *

По оврагам завяла трава чернобыл,резвой зелени лета не встретишь нигде.Месяц на воду выпал – и морды кобылпротянулись устало к холодной воде.Запотевшим стеклом ограничен уют,чтоб осеннюю немочь из сердца прогнать.И покуда из озера лошади пьют,тонким льдом передернется водная гладь.Я хотела тепла, я построила дом,где, быть может, все лучшее мы сохраним.Но окно запотело, подернулось льдом,и озябшей России не видно за ним.Бесприютные тени лежат на полу,и тоска, словно страж, караулит в углу.Я пытаюсь смотреть в заоконную мглу,я стою – и рука примерзает к стеклу.Тяжкий снег! Ты так низко навис —упади на траву чернобыл, на траву зверобой.И темно позади, и светло впереди.Погоди! Я еще не прощаюсь с тобой.1997

* * *

Дальний

угол провальный, убогий тот —он сто лет доживает остатки дней.На задворках окраин сирень цветет,и дощатые хижины тонут в ней.И теснятся соцветья, и дышат так,словно нет людей, есть один дурман.Рвется зелень вширь, как дурной сорнякна руинах мертволежащих стран.Что с живым в связи, нежилым сквозит.В красоте ничьей есть запас беды.Погляди вокруг, вознесясь в зенит:сколько видит глаз – все цветут сады.Отгуляла ночь, отступила мгла,из далеких туч пролилась вода.И у нас под окном сирень расцвела,вот и к нам она подошла сюда.Что нам делать, чтобы себя спаститам, где, может, вовсе спасенья нет?Наломать ветвей, принести в горсти,водрузить на стол под настольный свет.Нас учили из лейки их поливать,бодро лодку гнать по лихим волнам.Но никто не знает, как жизнь доживать,ибо это впервые досталось нам.1997

* * *

С тобой друг другу не враги мы,живем, о прошлом не скорбя.И в палисадах георгиныцветут, не помня про тебя.Я знаю мало, вижу мало,одна отрада, что не лгу.А прежде и того не знала,что без тебя прожить смогу.И мне не больно и не сладков провалы юности взглянуть,и я всеобщего порядкалегко усваиваю суть.Мир, исходя из пошлых правил,не нужных, может, никому,своей рукой меня направил —и благодарна я ему.Что есть любовь? Одно мгновенье,удар, потрясший бытие.Но долго тянется забвенье,взошедшее вокруг нее.1997

Капитанская дочка

Не отрекся от первой любви,верен Родине был и присягеи оставил записки своина казенной бумагеПетр Гринев. Он как будто и жилпо чужой, не по собственной воле.Старомодно свой век отслужилв допотопном камзоле.Он от жизни не взял ничего,в стороне от событий старея.Побежденный соперникего оказался хитрее.Этот знал, что пойдет далеко,перестригшись однажды «под скобку»:кто свободен – ступает легкона запасную тропку.Ведь для умного ложь – не обман,а быть может, и благо порою.Он пошел из романа в роман,и – центральным героем.Он с десяток имен износили в любые впадал превращенья,но повсюду свободу гласил,нес плоды просвещенья.Побывал он в добре и во зле,от безверия к вере метался,помешался – и умер в петле,но воскрес и остался.И доживший до наших времен,на своем и чужом пепелищевсе скитается, роется он,всюду истину ищет.И за ней же – не ждут никого,слишком долгая вышла отсрочка —Петр Гринев и невеста его,капитанская дочка.

Село Совье

Д. П. Ильину

Только лес за верстою верста,над обрывом цепочка огней.Край дремучий! Твоя красотаглубже общих понятий о ней.Так живешь, словно дал ты зарокот больших городов вдалеке,что к тебе не протянут дорог,без шеста не пройдут по реке.И когда за богатством твоимиз далеких нацелятся стран,заградись буреломом глухим,напусти над низиной туман!Ухни филином; леших буди —пень-колоду под ноги кидать,в ненасытную топь заведи,обвали перепревшую гать!То-то любо мне будет взглянуть,как непрочный проломится лед,как болотная меря и чудьстаю стрел на пришельца пошлет.Знамо, лучше вернуться емуна избитые тропы земли —а не ждать в налетевшем дыму, чтоб от Совья ключи принесли.Да спасется моя стороназа разливом оврагов и рек!Ведь родная природа данав оборону тебе, человек.Ибо

та подкатила черта,где законов уже не пиши,и заступится лишь простотаза величие русской души.День весенний, и солнце в зенит,и оттаяла снова земля.И топор над селеньем звенит,и возводятся стены кремля.1998

III

1981–1989

* * *

Ты, улица в белом, чиста и строга,молчащая улица, в холод одетая,еще не принявшая след сапога,еще не поднявшая тяжесть рассвета —будь ты человеку, не спавшему ночь,повязкой на рану. Стяни ее туже!Отсрочь наступление утра, отсрочь тому,кто до срока сегодня разбужен.Продли предрассветный нечаянный мигему, не готовому к буднему шуму,чтоб день торопливый врасплох не застигего затаенную нежную думу.1981

Цикорий

Уже появляется в летнем узорецветок неудобиц, канав придорожных —цветок узловатый и горький – цикорий,цветущий, как небо в решетках острожных.Ни с ветром не споря, ни с ливнем не споря,таится под мягким листом земляника.Но поверх полян голубеет цикорий,когда пред грозою природа поникла.Холодные версты, дождливые зори.Сорвешься с обрыва на глинистом склоне —и тонкую руку протянет цикорий,звездой голубою уткнувшись в ладони.Быть может, достоин он участи лучшей,но русской земли это навек услада —на стебле из проволоки колючей расцвестьлепестками небесного склада.А вам бы в букет это синее море,что душу задаром ласкает и нежит!Но вцепится в землю упрямый цикорийи жилистой плетью ладони обрежет.1982

Колыбельная Ксюше

В заводи сна ты невольно услышишьголос тревоги, тебе непонятной.Спи, это ветер ударил по крыше,ветер над нами гуляет накатный.Дрогнули стекла: удар за ударом.Взвыло в трубе, прогибаются стены.Спи, это ветер безумный и ярыйхочет добраться до нас непременно.Ветер владеет испуганным миром —ветер, терзающий на небе тучи.Порваны тучи – слепой и колючийснег над полночным проносится миром.Спи, это там, а не здесь, очумеломечется яблоня, ветви ломая,лес тетивою напряг свое тело,ветер насевший приподнимая.Пусть перед ветром земля распласталась —спи, моя дочка, бесстрашно:на свете нам колыбель неплохая досталась,дом наш качает неистовый ветер.Есть неделимый, нерасщепимыйатом в подветренной этой вселенной,атом единственный, атом единый —сон твой, родная, неприкосновенный.1983

Ночной грузовик

В ночной тишине грузовик прогрохочетпо улице мокрой, холодной и темной.Куда он, зачем он – по грязи, по ночибезлюдной – бессонный, безродный, бездомный?Но светом своим он ударит по стеклам,и в спальнях означатся окон квадраты,пройдясь по коврам, по обоям поблеклым,по душным от тел одеялам из ваты.На миг ослепивший заборы, засовы,убогий ларек, обложившийся тарой —умчится за город в заботе суровой,считая ухабы окраины старой.Насквозь эту ночь в полюса разведите!За «дворником», капли срезающим косо,вцепился в баранку усталый водительс погасшей в зубах до утра папиросой.О полюс, покою противоположный!Твои мне сигналят надсадные фары.С тобой я. Возьми и меня, еще можно —с окраины спящей, с окраины старой.1984

* * *

В очи – ночь, прикладом ветер в спину,ни огня, ни отдыха, ни братства.Спойте мне про тонкую рябину,что не может к дубу перебраться!Выдаст тебе родина суглинная,вывесит у колыбели самой правобыть печальною рябиной,право быть бессильной и упрямой.Есть тебе и в этой скудной долесчастье руки протянуть по ветру,листья с бурей разослать по свету —к дубу в поле, это далеко ли!..Есть тебе испробованный, древнийсмысл расти печально у погостов,караулить церкви серый остов,сторожить пустынные деревни.И взошедши у стены кирпичной,много лет и чахнуть, и поститься,чтобы в прорезь форточки больничнойробкие совать свои гостинцы.1985