Избранный (в сокращении)
Шрифт:
— А это что такое?
— Новый Орлеан?! Легкость нравов на грани мерзости. Достаточно сказать, что он жил рядом с улицей под названием Бурбон. Это же город греха, и он в самом его средоточии.
— С этим и выступит «Телеграф» завтра?
— С этим выступаю я. А редактор не любит Бейкера и требует от зарубежного отдела, чтобы я написал про «Десять свидетельств насильственной смерти Форбса». Блогов начитался.
— Вот шуму-то будет! — сказала Мэгги и заметила, что ее пристально рассматривает женщина из «Шпигеля».
— Мы
— Не думаю. Если только вы не завсегдатай клубов на берегах Лиффи. — Мэгги подпустила ирландского акцента.
— Определенно, ваше лицо мне знакомо.
— Мне часто так говорят. Если верить людям, я очень много на кого похожа.
— Тогда, наверное, так и есть.
Мэгги улыбнулась ей сестринской улыбкой (по крайней мере, так она думала) и посмотрела на кучу сложенных на столе смартфонов. Пара кликов на фамилию Костелло — и эта женщина вполне может ее разоблачить.
У Франческо зазвонил телефон, и это всех отвлекло. Пользуясь моментом, Тим предложил пойти вдвоем перекусить.
— Если хотите, можем сравнить наши заметки об этой истории.
Мэгги вспомнила еще одно правило Ника: охотиться лучше с кем-нибудь, по крайней мере, пока ты новичок. Надо к кому-нибудь прицепиться — а тут человек сам предлагает.
Она поднялась на ноги, выслушала благодарность всего столика за «Ураган» и вышла вслед за Тимом.
Они двинулись по Ибервиль-стрит, где из каждой двери, как облачка табачного дыма, вырывались обрывки джазовых мелодий. В «Лучшем устричном доме» она съела тарелку устриц, поджаренных на древесных углях, а он — фунт вареных раков с пряностями.
После обеда они прогуливались по улице Бурбон, строя разные предположения насчет дела Форбса. Интересно, был ли он южанином? Уроженцем Нового Орлеана?
— А давайте дойдем до его дома, — вдруг сказала Мэгги.
— Там все опечатано. Прессу не допускают.
— А мы не будем входить. Я просто хочу посмотреть снаружи.
Тим сегодня уже приходил сюда и рад был сыграть роль гида для Мэгги. Они прошли несколько кварталов на восток по окаймленной деревьями Испанской улице. Дома на ней выглядели достаточно прилично, но были они небольшие и без декоративных кованых балюстрад, которые составляли шарм Французского квартала. Видимо, Форбс был не слишком состоятелен.
— Вот здесь, — сказал Тим, указывая вперед. Крыльцо и три ступеньки до сих пор были обнесены черно-желтой полицейской лентой, неподалеку стояли два телевизионных фургона.
Мэгги смотрела во все глаза, пытаясь представить себе жизнь хозяина этого дома. Вдруг она заметила некоторое движение. К ограждению подошел полицейский, а вслед за ним, как показалось поначалу Мэгги, его напарник в штатском. Но потом…
— Тим, это не… — обратилась было она к Тиму, но тот болтал с телевизионщиками.
Мэгги пригляделась и с удивлением узнала мужчину с худым лицом из
Тим вернулся, и Мэгги ничего ему не сказала. Нацарапала что-то в блокноте, и они вместе вернулись в «Монтелеоне».
В гостинице Мэгги неохотно позволила вновь отвести себя в бар «Карусель», где столик международной журналистики собрался вновь. На сей раз она заказала всем виски.
Минут через двадцать подошел и мужчина с худым лицом; опять сел один за столик, опять открыл свой ноутбук, словно бы собираясь заняться журналистским делом.
Мэгги извинилась перед новыми приятелями и без какого бы то ни было ясного плана направилась прямо к этому мужчине.
— Извините, — начала она.
— Что такое? — сказал он. Американец, судя по выговору.
— Кто вы?
— Отвечу, если вы представитесь. — Он обнажил в улыбке кривые зубы.
— Меня зовут Лиз Костелло. «Айриш таймс».
— Льюис Ригби. Пишу для «Нэшнл инквайрер».
Этого она не ожидала.
— Таблоид для супермаркетов?
— Да, таблоид для супермаркетов, который тем не менее раскрыл крупнейшую политическую интригу прошлого года.
— Внебрачный ребенок Марка Честера? Это ваше?
— Не лично мое, но да. Не хотите присесть?
Мэгги вытянула из-под столика стул, придумывая новую стратегию в свете этой новой информации.
— А здесь, — дружелюбно сказала она, — вы по поводу дела Форбса?
Он улыбнулся, словно бы облизываясь в предвкушении.
— Именно так.
— Хорошо, — тихо сказала Мэгги. — А мне тут рассказали, что сегодня один репортер, чтобы проникнуть на место преступления, дал взятку сотруднику новоорлеанского Управления полиции при исполнении служебных обязанностей. Вы же понимаете, это тяжкое преступление во всех пятидесяти штатах.
Он побледнел:
— Боже мой.
— Не волнуйтесь. У каждого своя работа. Я не проболтаюсь…
Он глубоко вздохнул.
— …если вы поделитесь со мной тем, что получили, — продолжала Мэгги.
— Вы шутите. Невозможно, чтобы…
— …«Нэшнл инквайрер» столкнулся с обвинением в подкупе полицейского. Это слишком серьезно. Поэтому сейчас вы наберете номер телефона вашего друга и попросите его организовать еще один визит в этот дом. Вместе со мной.
Фургоны телевидения стояли на прежнем месте; Ригби пояснил, что один местный, а второй — японский. Не о чем беспокоиться. Все же Ригби настоял на том, чтобы подождать на другой стороне улицы, в тени. Наконец показался полицейский, которого Мэгги сегодня уже видела, и Ригби выступил из тени навстречу ему. «Коллега», — кивнул он на Мэгги. Коп пожал плечами, словно говоря: «Да плевать мне».