Избранный (в сокращении)
Шрифт:
— Это страшный удар для всех нас. Я знаю, как вы дружили со Стюартом.
— Вы тоже, сэр.
— Да. И я. — Он помолчал, стараясь справиться с чувствами. — Вчера он был сам на себя не похож, я заметил. Но Стюарт был не из тех, кто пасует перед трудностями. — Его тон вдруг изменился. — Я не могу поверить… Самоубийство и Стюарт…
— Вы хотите сказать, что его убили? — почти шепотом сказала она.
— Я хочу сказать, что президентство под угрозой. И мы должны всеми силами бороться за него. Теперь дело даже не во мне. Под угрозой конституция
Мэгги постаралась сосредоточиться.
— Сэр, я еще не нашла подтверждения, но есть основания подозревать, что Вик Форбс на самом деле Боб Джексон, бывший агент ЦРУ.
— Господи боже. Откуда такие сведения?
— Я только что была на похоронах и познакомилась с его бывшим коллегой, который настойчиво повторял слово «Компания». Они вместе работали в Гондурасе, Сальвадоре и Никарагуа.
Две-три секунды молчания.
— Знаешь, что сказал бы Стюарт? «С Кеннеди они, по крайней мере, подождали пару лет. Дали ему шанс». Бывший агент ЦРУ? Вот кого они используют. Я просто-таки слышу, как Стюарт это говорит. «Уотергейт? Кто организовал утечку? Бывшие агенты ЦРУ». Боже.
— Значит, вы думаете, Форбс работал на…
Президент заговорил мягче:
— Мы же помним Стюарта, да, Мэгги? Он бы сказал: «бывшие агенты ЦРУ», но не «работают на ЦРУ».
— Что не дает ответа на главный вопрос: на кого работал Форбс?
— На него-то, Мэгги, ты и должна ответить. Повтори, пожалуйста, когда Форбс работал в Управлении?
— Тогда его звали Боб Джексон. Начал лет двадцать пять назад. Тогда ему было лет двадцать. Умер он в сорок семь.
— Я брошу на это дело Санчеса, посмотрим, что удастся узнать. И береги себя, Мэгги. Я целиком полагаюсь на тебя. Мы все на тебя полагаемся.
— Спасибо, господин президент. Я сделаю все, что смогу.
У нее дрожали руки. Ей так хотелось домой, принять горячую ванну и чтобы всего этого не было.
Как только Мэгги села в такси, она тут же вытащила «блэкберри». Не задумываясь, набрала номер, который в записной книжке фигурировал под буквой У.
Ури ответил тотчас. Не промедлив ни секунды, сказал:
— Привет. Как там мой любимый бывший чиновник Белого дома?
Она сглотнула ком в горле, чтобы не расплакаться.
— Стюарт умер.
— Ох. Соболезную. Как это случилось?
— Не знаю. Говорят — самоубийство, но я не верю.
— Мэгги, я знаю, вы были друзьями. Ты еще говорила всегда, что у него такое большое сердце.
Тут она все-таки всхлипнула. И поняла, что в последние дни была как сжатая пружина и что ей безмерно тяжело.
— Хочешь, я сейчас приеду к тебе?
Этого она хотела больше всего, но это было невозможно.
— Я хочу просто послушать твой голос.
— Ладно. Значит, я буду говорить. — Его акцент, все еще явный, несмотря на то, что он долгое время прожил в Штатах, пробудил в ней прежние чувства. — Я тебя сегодня вспоминал. Когда отсматривал материал
Она постаралась собраться и поддержать разговор:
— Ты снимаешь фильм о Бейкере?
— Разве я тебе не говорил? Общественное телевещание заказало полную историю его жизни на девяносто минут.
Она постаралась выразить восторг:
— Но это же прекрасно, Ури! Это грандиозно! Однако лучше тебе поторопиться с этим фильмом.
— Как-то это нехорошо, правда? Этот парень всегда был мистер Непобедимый, а теперь ему приходится бороться за жизнь.
— Хотела бы я поговорить с тобой об этом. Но я на задании. Ну, ты понимаешь: действуют обычные правила…
— Ну что тут скажешь: мать…
— Мама — вот что скажешь…
— Ого! А как идет изучение иврита?
Она улыбнулась, вспомнив его черные кудри, и к глазам вновь подступили слезы.
— Давай лучше попрощаемся, Ури.
— Ладно.
— Спасибо тебе, Ури. — И она нажала красную кнопочку.
Через секунду телефон зазвонил вновь. Санчес.
— Мэгги, нам нужно встретиться. Срочно. Возвращайся в Вашингтон, но не сюда; время и место я напишу. Я должен передать тебе кое-что. Как можно скорее.
С гулко бьющимся сердцем она закончила разговор. А за тысячи миль от нее человек, которого она не знала, внимательно слушал каждое слово.
Местонахождение неизвестно, четверг, 23 марта, 18.00 по Гринвичу
— Линия безопасна?
— Да, сэр. Зашифровано максимально.
— Хорошо. — Он подался вперед, поставил локти на стол: подготовился. Технологии достигли фантастического уровня развития, но он все равно предпочитал смотреть человеку в глаза. Или нескольким, как в данном случае.
Он завидовал своим предшественникам. Они работали во времена, когда такие вещи делались с глазу на глаз. А не в помещении глубоко под землей, где смотришь только на мониторы.
Однако альтернативы нет. Обменяться мнениями нужно срочно, и, значит, это будет сделано.
— Джентльмены, мы все в курсе последних событий. Как я понимаю, сработал, как бы это сказать, закон непрогнозируемых последствий.
Раздался голос с линии Германии.
— Боюсь, лечение получилось хуже, чем болезнь.
— Согласен. — Еще один голос, на сей раз из Нью-Йорка. — Коллега из Германии прав. Ликвидация Вика Форбса создала проблем не меньше, чем решила.
Он почувствовал: необходимо напомнить, кто здесь командует.
— Джентльмены, я глубоко убежден, что мы сняли проблему, которая представляла собой серьезную угрозу. Если бы мы этого не сделали, весь наш проект оказался бы в опасности. Однако я согласен, это поставило перед нами следующие проблемы. Они, впрочем, разрешимы.
— А Гольдштейн? — снова спросила Германия.